Собачий лай вернул меня к реальности. Я заложила руки в карманы плаща и с независимым видом направилась на шум.
Джим оглянулся, заслышав мои шаги, когда я вошла в садовый сарай. Его тронутые сединой волосы и отвисшее брюшко свидетельствовали о том, что он поглотил не одну дюжину пинт эля, но лицо его было приятным и приветливым, как и в утро моего прибытия в Уолтхэмстоу.
— Добрый вечер, — приветствовал он меня.
— Добрый вечер, — отозвалась я, улыбаясь ему. — Я ищу конюшню.
Его карие глаза расширились от удивления.
— Вам нужна лошадь? — спросил он.
— Нет.
Он смотрел на меня с любопытством, потом лицо его приняло настороженное выражение.
— Я полагаю, вы хотите посмотреть новую конюшню?
Я смешалась, только теперь осознав, насколько странной должна была показаться ему моя просьба. И тогда я решила, что, если Джим и вправду друг Ника, он захочет мне помочь. Я покачала головой.
— Нет, я хочу увидеть старую конюшню или то, что от нее осталось.
Теперь он буравил меня столь же острыми и пронзительными глазами, как у ястреба.
— Там ничего не осталось, мисс, ничего, даже мусора. Она сгорела дотла. Понимаете?
— Я это знаю.
Я плотнее запахнулась в свой плащ.
Он принялся медленно укладывать свои инструменты, потом, не добавив больше ни слова, вышел из сарая и пошел по заросшей травой тропинке, заворачивавшей под углом к собачьим будкам. Я следовала за ним на довольно большом расстоянии, сохраняя эту дистанцию. Я и сама не могла взять в толк, что гнало меня туда и что за смысл был стоять среди обгоревших столбов и закопченных камней. Но какой-то инстинкт говорил мне, что все началось здесь, из-за несчастья, столь плачевно повлиявшего на рассудок милорда.
Это было мрачное, жуткое место, особенно в сумерках, в преддверии спускающейся темноты, то пепелище, укрытое от посторонних глаз конскими каштанами и кустами крыжовника, казалось столь же лишенным жизни, как сама смерть.
Глядя из-под низко надвинутого капюшона плаща, я видела Джима, бродившего среди обгорелых балок и поддевавшего их носками башмаков, из-под которых поднимались хлопья пепла. Он горбился, стараясь спастись от холодного северного ветра, и пристально вглядывался в какое-то черное пятно. И в этот момент я поняла, что именно здесь погибла Джейн, и сама не могла оторвать глаз от этого места.
Наконец Джим посмотрел на меня, провел огрубевшей от работы и красной от холода рукой по губам и спросил:
— Вы увидели, что хотели, мисс Рашдон? Поколебавшись, я в свою очередь поинтересовалась:
— Вы были здесь в тот вечер, Джим?
— Да, был. Я помолчала.