Он упал на стул:
— Если бы я только мог покончить с этим.
— Я убедила Джерома помочь мне. По его совету я подстроила нашу встречу на Коув-роуд. И ровно в полдень я встретила Николаса Уиндхэма лицом к лицу в первый раз там, на развилке дорог. Я несла корзинку с вереском и желтыми нарциссами. На мне было платье из жемчужно-серого муслина…
Мой голос задрожал и пресекся, когда я вспомнила свою первую встречу с Уиндхэмом.
— Мое желание исполнилось. В тот день он полюбил меня.
— Я не должен был допустить этого, — сказал мой старый друг.
Я хмуро смотрела в его полные скорби глаза.
— Да, вы должны были мне сказать о ней. О леди Джейн Блэнкеншип, которая сделала все, чтобы приковать его к себе.
— Я не хотел причинять тебе боль, — возразил Брэббс.
— Причинять боль! Разве мне не было больно узнать, что он обручился с леди Джейн? Обручился, когда не прошло и двух дней после того, как он признался мне в любви?
— В таком случае, ты должна винить лорда Малхэма, а не меня, Мэгги!
— Нет, я не собираюсь винить его. Я виню себя. Себя и Джерома. Если бы я знала о леди Джейн прежде…
Брэббс поднялся со своего стула.
— Ты знала о леди Джейн, когда забралась к нему в постель, девочка. В таком случае где же была твоя гордость?
— Гордость? — возмутилась я. — И вы еще будете читать мне проповеди о гордости и достоинстве? Вы, человек, отбросивший дружбу и доверие, как ненужные вещи? Я вам так доверяла…
— И что я должен был сделать? Когда ко мне пришел твой дядя и высказал подозрения насчет твоего состояния… что мне оставалось делать?
— Вы могли бы отослать меня куда-нибудь.
Куда угодно, но только не в Ройал-Оукс в Менстоне. Это же сумасшедший дом…
— Ничего другого не оставалось, девочка. Брэббс снова опустился на стул с усталым и несчастным видом.
— После смерти твоего дяди я пытался писать письма в это учреждение, но ответа ни разу не получил. Ни разу! Потом появился Джером, сам едва живой. Он сказал мне, что ты умерла. Умерла в этом злополучном месте, не выдержав тяжких испытаний. О, Мэгги, Мэгги, как я страдал!
Его рыдания надрывали мне сердце. Я опустилась на пол и обхватила его колени.
— Вы думаете, я не страдала? — спросила я уже более мягким тоном.
Он провел рукой по моим волосам.
— Должно быть, это скверное место.
— Да. Скверное. Мне было стыдно, что меня туда заперли. И я ненавидела вас. Я ненавидела своего дядю. Я ненавидела Николаса. Почему это случилось со мной? — спрашивала я себя тысячу раз на дню. Я была доброй девочкой, и все, чего я хотела, — это Николас, но, даже желая этого, я была готова разлучиться с ним. Я ведь знаю, что такое аристократия с ее снобизмом. Он должен был жениться на Джейн, ведь их семьи договорились об этом браке.