Вертя в руках костяной ножик для разрезания бумаг, Веллингтон размышлял, доводы государственного секретаря подействовали на него.
— Когда я последний раз предложил сделать «прижигание», по вашему весьма образному выражению, совет не внял моим словам.
— Милорд!
— Нет, сударь, не внял. Антониу ди Созу удалили, но и только. Его друзей оставили на своих местах, и они продолжали свою деятельность. Кто после этого сможет дать мне гарантии, что совет станет вести себя иначе?
— Я даю вам наши официальные заверения, милорд, что члены совета, подозреваемые в соучастии в этом деле или принадлежности к фракции Созы, будут вынуждены подать в отставку и вы сможете полностью положиться на лояльность совета, готового поддерживать ваши меры.
— Вы даете мне заверения, сударь, а я прошу гарантии.
— У вас находятся документы, найденные у графа Самовала. Совет знает об этом, и это знание заставит его принимать меры против возможных происков со стороны части своих членов, которые, вполне понятно, могут вывести вас из себя и вынудить огласить эти бумаги. Разве это не служит некой гарантией?
Веллингтон задумчиво кивнул.
— Я с этим согласен. Однако не вижу, как можно избежать огласки в ходе дальнейшего расследования обстоятельств смерти графа Самовала?
— Милорд, это обстоятельство представляется главным во всей истории. Все расследования должны быть приостановлены.
Сэр Теренс почувствовал, как все внутри у него оборвалось, и взглянул в непроницаемое, непреклонное лицо лорда Веллингтона.
— Должны?! — резко переспросил Веллингтон.
— Но может ли быть иначе, милорд, если принять во внимание наши общие интересы? — быстро и встревоженно ответил государственный секретарь, привстав с кресла.
— А как же британское правосудие, сударь? — суровым, с ноткой угрозы голосом спросил его светлость.
— Британское правосудие имеет все основания полагать себя удовлетворенным. Британское правосудие может считать, что граф Самовал расстался с жизнью при совершении изменнических действий. Он был шпионом, застигнутым на месте преступления и там же убитым — весьма закономерный конец. Если бы графа схватили, британское правосудие потребовало бы того же самого — его требование просто предвосхитили. Разве ради британских, так же как и португальских, интересов британское правосудие не может поставить на этом месте точку?
— Приняв в качестве аргумента целесообразность, не так ли?
— А почему и нет, милорд? Разве не соображениями целесообразности руководствуются политики?
— Я не политик.
— Но мудрый солдат, милорд, не забудет подумать о политических последствиях своих действий.