— Вы выглядите не таким довольным, как я ожидал, — не преминул заметить О'Мой.
— Но, генерал... ведь его превосходительство не сможет совершить этот... этот роковой шаг?
— Роковой для кого, сударь? — поинтересовался О'Мой.
— Для всех нас, — Форжеш поднялся и приблизился к столу генерал-адъютанта, глядя ему в глаза. — Конечно, сэр, ведь наши интересы — Англии и Португалии — едины.
— Безусловно. Но интересы Англии можно защищать и в других местах, помимо Португалии. Об этом и говорил лорд Веллингтон; он уже извещал регентский совет, что, коль скоро его величество и принц-регент [Королева Мария формально правила в Португалии с 1777 по 1816 г. Но с 1779 г. ею овладело безумие, и фактическим правителем страны (регентом) стал ее сын Жуан, официально утвержденный в правах принца-регента в 1792 г.] возложили на него командование британской и португальской армиями, он не станет мириться с вмешательством совета или кого-нибудь из его членов в руководство военными операциями или терпеть их критические замечания и указания по поводу применяемых им методов и проводимых мер с целью их изменения. Но, видя, что критика не действует, члены совета, преследующие частные интересы, возобладавшие над их чувством долга, принялись всячески препятствовать действиям лорда Веллингтона, которые они не одобряют, и вот его терпение кончилось. Я передаю вашему превосходительству его собственные слова. Он считает, что нет никакого смысла оставаться в стране, чье правительство полно решимости противодействовать всем его усилиям по успешному проведению кампании.
Вы, сударь, выглядите встревоженным, но совет, не сомневаюсь, посмотрит на это иначе. Там наверняка обрадуются отъезду человека, чьи военные операции вызывают такое негодование, и вы, безусловно, увидите это, когда доложите совету о решении лорда Веллингтона, что я вам и предлагаю сделать.
Смущенный и растерянный Форжеш молча стоял несколько секунд, тщетно пытаясь подыскать нужные слова.
— Это последние слова лорда? — наконец произнес он явно испуганно.
— Существует альтернатива, — нарочито спокойно произнес О'Мой, — но только одна.
— Какая же? — спросил Форжеш, и в голосе его ощущались нотки нетерпения и тревоги.
Несколько секунд О'Мой молча смотрел на него, как бы размышляя.
— Честно говоря, я даже не знаю, стоит ли вообще об этом говорить.
— Пожалуйста, прошу вас.
— Мне кажется, это совершенно бесполезно.
— Позвольте это решить совету. Я просто умоляю об этом, генерал.
— Хорошо. — О'Мой пожал плечами и взял одну бумагу из пакета, лежавшего перед ним. — Я полагаю, вы должны признать, сударь, что все неприятности начались с приходом в регентский совет принципала Созы. — Он сделал паузу, ожидая ответа, но Форжеш дипломатично хранил молчание, и О'Мой продолжил: — Исходя из этого, а также учитывая другие факты, в которых, признаться, нет недостатка, лорд Веллингтон пришел к заключению, что сопротивление, пассивное и активное, на которое он наталкивается, является следствием влияния на совет принципала Созы. Полагаю, сударь, вы не станете это отрицать.