Сильный запах бренди, исходивший от засопи, убедил сторожа, что он пьян мертвецки. Надо напомнить, что еще при покойной королеве [...при покойной королеве — то есть при королеве Анне] был принят закон, по которому пьяницы считались нарушителями спокойствия и общественного порядка. Сторожам вменялось в обязанность доставлять их в тюрьму. Пьяница, не дошедший до скотского состояния, мог за один —два шиллинга откупиться от сторожа, и тот вместо тюрьмы доставлял его домой. Но в нынешнем случае сторожу оставалось лишь исполнить свои законные обязанности, что он и сделал.
Сначала он очень тщательно обшарил карманы капитана. Их содержимое находилось в явной диспропорции с капитанским мундиром: Гейнор предусмотрительно спрятал все ценное подальше от жадных пальцев воров, и старый негодяй заключил, что карманы успели обшарить до него. Потом сторож трещоткой привлек к себе внимание констебля [Констебль — полицейский]. К будке тотчас сбежались другие сторожа, лодочники с пристани, вездесущие зеваки. Сторож передал собратьям безжизненное тело капитана и шепотом сообщил констеблю, что карманы джентльмена пусты, избавив того от лишних хлопот.
Капитана Гейнора препроводили в ближайшую тюрьму — Гейтхаус [Гейтхаус — буквально: «сторожка у ворот». Вестминстер — некогда самостоятельный город, позднее — один из центральных лондонских округов], помещавшуюся над городскими воротами Вестминстера. Там его бросили в сырую грязную камеру, где уже копошилась добрая дюжина отбросов общества. Они, конечно, завершили бы поиск, начатый сторожем и констеблем, но капитан, мгновенно протрезвев от прикосновения грязных рук, приподнялся и разбил физиономию одному из любителей пошарить по чужим карманам. Тот от страшного удара с воем повалился и зашелся в кашле, выплевывая выбитые зубы. Капитана оставили в покое, здраво рассудив: раз он пьяный так драчлив, то трезвый будет просто страшен, и тронь его сейчас, потом не расквитаешься.
Прислонившись спиной к стене и вытянув ноги, Гейнор провел в камере одну из кошмарнейших ночей в своей жизни. Но он утешался сознанием того, что все идет так, как он задумал. Капитан почти не сомневался, что последующие события щедро вознаградят его за муки.
Помощник министра Темплтон завтракал в столовой своего роскошного особняка. Это была просторная солнечная зала с белыми панелями и с обилием позолоты. Длинные французские окна, сейчас открытые, выходили на террасу. Балюстраду из серого камня оживляли герани и розы.
Государственный муж чувствовал себя весьма непринужденно в халате из голубой парчи. Стриженые волосы стягивал шелковый платок, яркость которого подчеркивала болезненную бледность его длинного породистого лица. За круглым столом напротив него сидела миссис Темплтон, маленькая, склонная к полноте женщина. У нее был желтоватый, нездоровый цвет лица. Время оставило на нем свои следы. Хищное, с орлиным носом, оно считалось красивым в дни молодости. Между супругами сидел кузен мистера Темплтона сэр Ричард Толлемах Темплтон, вчера вернувшийся из заграничного путешествия.