Уже тогда Джосс начал утверждать, что наука дает ответ не на всякий вопрос. В теории эволюции концы явно не сходились с концами. И ученые старательно скрывали, по его мнению, все не укладывавшиеся в канву факты. Их утверждение, что Земле 4,6 миллиарда лет, на самом деле не более обосновано, чем мнение архиепископа Ашера[17], верившего, что нашей планете шесть тысяч лет. Никто не видел, как происходит эта самая эволюция, никто не измерял, сколько времени прошло с момента Творения. «Истекло две сотни квадрильонов Миссисипи…» – ему вдруг представился терпеливый голос, отсчитывающий число секунд от сотворения мира.
Теория относительности Эйнштейна так же бездоказательна. Эйнштейн уверяет, что никто не может путешествовать со скоростью, превосходящей скорость света. Откуда ему это известно? Он что, сам пытался достичь скорости света? Относителен сам характер постижения мира людьми. Никакому Эйнштейну не дано знать, чего сумеет достичь человек в далеком грядущем, и тем более не ему ставить ограничения там, где речь идет о Боге. Кто может помешать Господу перемещаться быстрее света, если Он только захочет? И если Ему это угодно, разве не в силах Он отправить нас с вами куда угодно со сверхсветовой скоростью? Преувеличения имеют место и в науке, и в религии. Разумный человек не будет относиться к ним слишком серьезно. Теологи создали множество интерпретаций Писания, а ученые – множество научных картин мира. И то и другое сотворено Господом, а потому обе картины должны согласовываться между собой. И если существуют взаимные расхождения, значит, ученый или теолог, а может быть, и оба не справились со своей работой.
Беспристрастную критику науки и религии Палмер Джосс перемежал призывами к покаянию – он уважал разум собственной паствы. И постепенно его репутация достигла общенациональных масштабов. Во всяких дебатах – и по поводу преподавания «научного креационизма» в школах, об этической стороне абортов и использования замороженных эмбрионов, о допустимости генетической хирургии – он пытался держаться среднего пути, избегая карикатурного противопоставления религии и науки. Оба лагеря негодовали, а популярность Джосса только росла. Он стал доверенным лицом президентов. Его проповеди цитировались на редакторских полосах главных светских газет. Но он отвергал постоянные приглашения и льстивые уговоры стать основателем электронной церкви. Джосс продолжал вести простую жизнь и лишь ненадолго – только по приглашению президентов или для поездки на очередной экуменический конгресс – оставлял сельский юг. Укрываясь за традиционным патриотизмом, он взял себе за правило не вмешиваться в политику.