Рита Льюис умоляюще посмотрела на Линду.
— Ну… пусть оно будет небольшим, Линда… пожалуйста. Иначе я потеряю «Мак-Колл» и «Эсквайр». Не ходите за ним по пятам…
— Они могут отправиться со мной хоть в туалет, если пожелают, — взорвался Том. — А сейчас мы собираемся напиться.
Он взял обеих девушек за руки и вывел их на улицу.
Дженюари медленно открыла глаза. Она заснула в кресле. Почему она не расстелила постель? Почему не сняла с себя одежду? Девушка встала, но пол начал уходить из-под ее ног. Она упала обратно в кресло. Семь часов утра! Она проспала лишь два часа.
Поднявшись снова, Дженюари попыталась раздеться. Несколько раз схватилась за кресло, чтобы не потерять равновесие. Раскрыв постель, побежала в ванную. Девушку вырвало. Вернувшись в комнату, она рухнула на кровать. События вчерашнего вечера стали медленно всплывать в памяти Дженюари. Том Кольт внезапно изменил свое отношение к ее отцу… Они отправились втроем в «Сент-Реджис» на глазах у взбешенной Риты Льюис. Он удивился, узнав, что их ждет лимузин. Ему это понравилось… Он сказал, что впервые видит незваных гостей, прибывших в лимузине. Затем — его появление в «Туте Шор»… Туте, похлопывающий Тома по плечу… сидящий с ними за столиком у сцены. Никто не вспоминал о еде. Они постоянно пили «Джек Дэниэлс». Когда Том заявил, что его друзьями могут быть только люди, пьющие «Джек Дэниэлс», девушки, поколебавшись долю секунды, заявили, что обожают бербон.
Дженюари справилась с первым бокалом не без усилий, но второй прошел гораздо легче. После третьего в ее голове появилась странная легкость. Она испытала расположение ко всему миру. А когда, наклонившись, Том поцеловал своих спутниц в щеки и назвал их еще шоколадной и ванильной девушками (у Дженюари еще сохранился загар, приобретенный в Палм-Бич, а Линда в этом месяце высветлила на голове отдельные пряди), Дженюари почувствовала, что они — великолепная троица. Люди подходили к их столу. Тома похлопывали по плечу — «Сиди, бродяга» (это был Туте); к ним подсаживались спортивные репортеры, знавшие ее отца; Том то и дело наполнял бокалы. В полночь Кольт настоял на том, чтобы они выпили перед сном в «21». После закрытия ресторана они отправились в «Пи Джи Кларк». В четыре утра вывалились оттуда — это она еще помнила. Но все, о чем они говорили и что делали после «Пи Джи», было сделано в тумане.
Она, спотыкаясь, добралась до ванной и приняла аспирин. Вернувшись в кровать и закрыв глаза, почувствовала, что комната вращается. Она открыла глаза и попыталась сконцентрировать внимание на каком-то неподвижном предмете. Выбрала лампу мистера Бейли. В конце концов, она, очевидно, заснула, потому что вдруг увидела сон. Дженюари понимала, что это сон. Над ней склонился человек. Он собрался овладеть ею. В любой момент он мог войти в нее, но она не испытывала страха. Она хотела его, хотя лицо мужчины было размытым… Она присмотрелась… это был Майк. Когда его губы коснулись ее рта, она поняла, что это Том Кольт. Только его глаза были не темными, как у Тома, а голубыми. Но не такого оттенка, как у Майка. Они были цвета морской волны. Она протянула руку, чтобы коснуться его… и проснулась. Полежала, откинувшись на подушки и пытаясь решить, чье лицо она видела — Майка или Тома. Она помнила лишь необычный цвет глаз.