— Но эти деньги кончились… пособие по безработице — тоже… и у меня нет желания заткнуть за пояс Аведона и других.
— Но ты бы мог учиться, — сказала Дженюари. Он посмотрел на нее.
— Зачем?
— Зачем?
— Да. Зачем? Зачем гробить себя, пытаясь овладеть профессией, которая не приносит радости? Конечно, театр многих отвергает. Это все равно что получить отказ у девчонки, которая тебе нравится. Но ты продолжаешь добиваться своего — есть шанс, что, в конце концов, она скажет «да». Это лучше, чем ухаживать за девчонкой, которая тебя не заводит. Поняла?
— Но тогда ты бы находился рядом с Линдой. Он посмотрел на чашку кофе.
— Нет закона, по которому я не смогу быть с ней, став актером.
— Но… я хочу сказать… актеры часто уезжают на гастроли.
— Слышала о такой штуке — самоуважение? Мне нужно, чтобы человек, с которым я сплю, меня уважал. А чтобы он уважал меня, я должен сам себя уважать. Я знаю многих актеров, которые продаются… спят с мужчинами, чтобы получить роль… позволяют себя содержать… И знаешь что? Такие люди никогда не поднимаются высоко — в их душе что-то умирает.
Дженюари помолчала. Внезапно Кит произнес:
— А как насчет тебя? Что скажешь о себе?
— Ты о чем?
— Ты кого-то любишь?
— Да. То есть нет.
— Как это так — и да, и нет?
— Ну, я люблю моего папу. Я это знаю. Но это же не роман, верно?
— Надеюсь, что да.
— Я встретила одного человека. Но когда я думаю о любви…
Она покачала головой.
— Я не знаю точно, что испытывает влюбленная девушка. Он мне нравится, но…
— Ты не влюблена. Это мой случай. Я никогда не влюблялся.
— Никогда?
Он покачал головой.
— Любовь для меня — это стоять на сцене и знать, что вся эта чертова аудитория пришла сюда лишь для того, чтобы увидеть мою персону. Это настоящий оргазм. А чувства к девушке…
Он пожал плечами.
— Это как хороший обед. Я люблю вкусную пищу… жизнь… новые ощущения. Кит замолчал.
— Слушай… не делай круглые глаза. Линда свободна от иллюзий. Мы с ней вместе уже довольно давно, но она знает, что я могу уйти в любой момент. Если я так поступлю, то не ради любви к другой девушке. Ради нового опыта. Ради новой жизни, ясно?
— Нет.
— Ты меня обманываешь, да? Что тут неясного? Я влюблен в жизнь. Хочу взять от нее все. Линда же только делает вид, будто обожает жизнь. На самом деле это не так. Она живет ради своего журнала. Да, я ей нравлюсь. Но я не первый мужчина в ее жизни. Думаю, для Линды страшнее потерять отличный материал, чем парня. Понимаешь?
— Дождь кончился, — сказала она. Он встал.
— С тебя девяносто центов. Это значит, что мы оставляем тридцать центов чаевых — по пятнадцать с человека. О'кей?