Теперь, если бы Уку, вдруг пришло в голову отыскать воеводу, Спичке следовало отвечать, что тот только-только выехал в Сынтул, а Вороту, соответственно, приказано было отсылать всех в Главную крепость.
Устроив всё таким образом, Заруба с летучим отрядом тайно ушёл к Сосновке.
Мещера. Окрестности Вурдово.
Варунок очнулся посреди малинника. По исцарапанной колючками руке ползали мухи. Собирали сукровицу и с жужжанием дрались между собой за лучшие места. Другие искали съедобное на лице и жуткой щекоткой разбудили княжича окончательно.
Утреннее солнце тщетно пыталось поднять кого-нибудь ещё. Но кроме ровного гула мух и слабого шелеста листьев, лес не издавал ни звука. Варунок попробовал встать и едва не упал: в голове воцарился какой-то кусачий туман, ноги слушались плохо, а во рту лениво шевелился распухший язык. Юноша не смог вспомнить ни где находится, ни как попал сюда. Вроде бы среди ночи ему захотелось отойти по нужде. Отойти? Откуда?
Он тряхнул рукой, сгоняя настырных мух. Те, покружив немного и, в конце концов, поняв, что пиршество прикрылось, отправились восвояси. Но не разлетелись, а плотной стайкой устремились в одном направлении. Варунок проводил их взглядом и заметил дорожку примятой травы, уходящей туда же.
Его собственный след? Или тех, кто затащил его в малинник? В любом случае стоило проверить. Больше идти всё одно некуда.
Сохраняя с великим трудом равновесие, точно покидающий корчму поздний гость, он отправился за мухами. Всего через дюжину шагов след вывел его на поляну. Первое, что бросилось в глаза, был гроб с лежащей рядом тяжёлой крышкой. Где-то он такой уже видел, но вот где и при каких обстоятельствах, припомнить не смог. Всюду валялись вещи и пустые мешки, словно кто-то спешно покидал поляну, не успевая собраться. Мухи пристроились здесь же, на монахах, что лежали рядком в стороне. Монахов было трое, и от мух они не отмахивались. В одном из них юноша узнал своего мучителя. Кажется, его звали Жмень.
Нутро вдруг дёрнулось, а рот наполнился желчью. Варунок, пошатнувшись, сплюнул. Голова по-прежнему разрывалась, вдобавок ему жутко захотелось пить. Среди груды полезных вещей воды не нашлось.
Чем же его опоили? Что здесь произошло, и куда делись те, кто завалил монахов? Вместо ответов голова одарила болью. Оставив солнце за спиной, Варунок покинул поляну. Два желания заставляли его шевелить ногами — выбраться поскорее отсюда и утолить жажду.
Ему повезло. Совсем скоро он нашёл и ручей, и дорогу. Там где они пересекались, виднелось множество следов от колёс и копыт. Оставив дорогу на второе, княжич попытался присесть у ручья, но в глазах потемнело, и он рухнул на топкий берег. Рухнул, впрочем, удачно. Хоть вся грудь и погрузилась в грязь, губы коснулись чистой воды.