Кудеяр попытался разобрать буквы, но вдруг краем глаза, заметил, как крышка гроба шевельнулась. Заметил не только он, все, кто находился сейчас на поляне, замерли. Обменялись взглядами и поняли, что всем одновременно такое причудиться не могло. А крышка, словно устраняя сомнения, шевельнулась ещё раз.
Как бы не храбрились вольные люди, как бы не считали себя тёмным воинством, состоящим чуть ли не в родстве с самим дьяволом, а мертвецов, поднимающихся ночью из домовин, побаивались и они. Первым дрогнул и побежал недавний новик, за ним бросились остальные. В позорное бегство вовлеклись и лошади вместе со сторожами. Атаману не оставалось ничего другого, как последовать за отрядом.
Он остановил людей у дороги и настоял на возвращении. Кого пристыдил, другого облаял, но привёл в чувство всех.
Когда они вернулись, и, выставив клинки, осторожно подступились к поляне, гроб лежал пустым, а княжича нигде не оказалось. Ни живого, ни мёртвого. Воины быстро осмотрели прилегающий лес. Ничего.
Кудеяр посчитал за лучшее больше не медлить.
— Домой, — сказал он, взбираясь в седло.
Городец Мещёрский.
Всякий раз, когда Заруба не соглашался с княжескими приказами, он отправлялся в корчму Байборея, или напивался где-нибудь ещё. Теперь же, получив запрет на вывод полка из города, напротив, оставил легкомыслие и занялся укреплением обороны. Однако это вовсе не означало, что приказ пришёлся ему по душе. Заруба, вроде бы смирился, во всяком случае, взялся за подготовку обороны с редким для него рвением, но мысль работало в ином направлении. Воевода искал лазейку.
В отсутствии Лапши, князь поставил его сразу на две крепости — Главную, окружающую княжеский двор и Сынтульскую, что прикрывала московское направление. Не рассчитывая на один только свой полк, Заруба поднял ополчение. Затем, подумав ещё, отправился в окрестные слободки набирать добровольцев. Люди поднимались охотно. Что за напасть случилась, мало кто из них понимал. Ходили непонятные слухи о степняках, о московских происках. Но воеводе доверялись и без подробностей. Знали, Заруба осторожен как волк и зря их головы не подставит. В итоге, стены обоих крепостей кишели вооружёнными людьми.
Ответственность разом за две твердыни навела его на мысль, оставить в каждой по заместителю. Спичке он поручил Главную крепость, а опытного дружинника по прозвищу Ворот поставил руководить Сынтульской. Затем, якобы для того, чтобы производить вылазки, Заруба занялся созданием летучего отряда. Отобрав два десятка дружинников, он добавил к ним самых отчаянных головорезов из числа верховых добровольцев, и получил хорошо вооружённый полуполк конницы.