Выхватив клинки, дружинники вновь прикрывали отступление, принимая на себя большую часть стрел. Под их защитой отряду удалось отойти к подлеску и укрыться за деревьями.
— Проклятье! — ругнулся Заруба, вытаскивая из кольчуги стрелу. — Мечи оставили!
— Какие мечи? — не понял Сокол.
— Монахов дохлых. Забрать надо было, этим хоть… — Заруба кивнул на разбойников.
Из подлеска стали высматривать врага. Когда число перевалило за вторую дюжину, а головы считающих совершили полный оборот, стало ясно, что отряд окружён. В кольце ещё оставались прорехи, но уйти через них от погони было невозможно — враг видел беглецов, и тем оставалось только принять бой.
Озираясь, Заруба искал подходящее место для решающей схватки. Открытое место — верная гибель от стрел. Не для того удирали. Поджидать врага в лесу — значит сражаться без строя. Разношёрстному отряду, состоящему из непроверенных разбойников и горожан, вразнобой не выстоять. Перережут по одному из-за деревьев. Впрочем, — подумал воевода, — этих неумех и строй не спасёт.
Ему, наконец, приглянулась цепь небольших холмов, на какие недавно указывал Сокол, и которыми можно было воспользоваться в качестве укрытия хотя бы от стрел.
— Отходим вон к тем кочкам, — прошептал воевода, показав направление взглядом.
Скрываясь за деревьями, один за другим, побежали к холмам. Несмотря на оживлённую стрельбу, все добрались благополучно. Переведя дух, Заруба расставил своё куцее войско таким образом, чтобы опытные княжеские мечники оказались по краям, а сам воевода в серёдке.
Невысокие холмы едва скрывали отряд от вражеских глаз. Лучники некоторое время продолжали бить наугад, и стрелы то и дело ныряли в траву или зарывались в песок между припавшими к склонам людьми. Однако напрасно переводить припас им скоро надоело. В дело вступили монахи. Одновременно шагнув из-за деревьев, они растянулись полукругом, стараясь охватить холмы с трёх сторон.
Собственно чернецов среди наступавших оказалось лишь четверо, но и семеро их приспешников из числа свищевских мужиков производили впечатление неплохих бойцов.
Казалось бы, что могут мужики против опытных мечников, укрытых к тому же доспехом? Но Заруба остерегался поспешных выводов.
В земле мещёрской много неглупых воинов улеглось, что недооценивали мужика. Считали, мол, выучка завсегда дикую силу одолеет. Может оно и верно для какой-нибудь Москвы, где простым людям оружие иметь не дозволяется, однако, в мещёрских и муромских лесах всё иначе. Испокон веку здесь люди сами обороняются, с малых лет к оружию привычны. А уж богатырей деревенских, что хоть сейчас в дружину, по полудюжине в каждом селе всегда находилось. Таких-то монахи и отобрали.