И вот со стороны Коломны из рощи появился отряд. Невеликий, всего в дюжину всадников и безо всякого обоза. Впереди, сверкая дорогой броней, не прикрытой ни плащом, ни какой иной накидкой, ехал местный волостель.
Наместники в эти годы менялись часто. На Москве менялись князья, менялись тысяцкие, дворские, а вслед за ними менялись наместники и прочие княжьи слуги. Однако этого боярина дед Кузьма всё же припомнил, — видел, бывая на работах в Коломне.
С приближением отряда настроение в селе сразу переменилось. Лукавство куда-то исчезло, и оставшиеся встречали сборщиков с искренней радостью и гостеприимством — «Вот они мы. Бедные, но хлебосольные. Рады видеть посланцев мудрого князя. Кто там у нас сейчас? Семён? Рады видеть Семёновых витязей. Всячески угодить готовы».
Чуть пригнув голову, наместник миновал ворота и спешился, передав повод одному из своих дружинников. Он поздоровался со старостой и сразу же подошел к выложенным во дворе припасам. Шагая вдоль ряда, внимательно осмотрел собранное, но надолго нигде не задержался. Из нарочно открытой кадки с квашенной цельными кочанчиками капусты, пальцами выловил один, дал стечь соку и с удовольствием захрустел. Осмотрев овощи, утварь, зерно и прочую мелочь, подошел к загону со скотом.
— Самых дохлых отобрал? — наместник строго посмотрел на Кузьму.
— Какие уж есть, — развел тот руками. — На то и зовётся скотина худобой, что худа по природе.
Боярин не стал спорить. Почесал голову и неожиданно грубо сказал:
— Хочешь, пройдусь со своими молодцами по вашим схронам? Всё заберу, что припрятали. И девок, знаю, укрыли. Моим парням как раз позабавиться.
«Прознал окаянный, — подумал Кузьма. — Вообще-то, легко пройтись по схронам, это вам, бесовым детям, не выгорит. Схрон он и есть схрон. Если и найдёте место, то вас ещё раньше углядят и дальше в лес утекут. Ищи там». Но ссориться с витязем не хотелось, и староста понял, что нужно откупаться.
Сходив в избу, протянул наместнику пять старых изрядно потёртых арабских дирхемов.
— Не губи, боярин. Вот, припас, отложенный на чёрный день, отдаю.
— Я и есть твой чёрный день, — рассмеялся княжий муж, принимая монеты.
Ещё раз осмотрев собранное, наместник распорядился:
— Зерно, скот, рыбу и что там ещё у тебя, сдашь в обоз — он по бездорожью отстал немного, но думаю, скоро будет. Я заберу серебро и шкуры.
Староста возражать не посмел, поплёлся за тем и другим.
Шкур собственно оказалось немного, а дорогих мехов и подавно не случилось — село давно уже не промышляло зверя, которого в многолюдных местах становилось всё меньше. Зато серебра собрали, сколько нужно — оно в московском княжестве водилось. Серебро селяне сдавали частью в гривнах, но больше серебряной утварью — блюдами, кубками, ложками, ножами. Попадались и редкие на Руси монеты. Не целые, конечно, рубленные на половинки, а то и четверти.