В Лескино как раз стоял такой госпиталь, коек на двести. А километрах в десяти был склад боеприпасов. Войска с форпостов ушли, сейчас там только подразделения охраны – максимум рота. А то и взвод. Сорок боевиков могут натворить дел.
– Внимание, «Восьмой», – вызвал я пилота. – Идем в сторону пятого форпоста. Как заметишь позиции обороны – дай знать.
– Понял, «Куб».
Новый вираж, и вертолеты взяли курс на юг.
…Не знаю, повлияла ли отвратительная видимость и туман над землей, но о том, что от Наскора в сторону форпоста идет крупная группа боевиков, мы узнали совершенно случайно. От приехавших на старом раздолбанном джипе бывших рабов, бежавших из Конска. Они поставили машину на обочине метрах в ста от поворота дороги и, размахивая руками, чтобы по ним не врезали, побежали к нам.
– Господа офицеры, господа!.. Там… там, за леском, бандиты! Идут сюда!..
«Господа офицеры» – это мне и Владу. Мы как раз стояли на дороге, обсуждая перипетии недавнего боя. Минут десять назад рота уничтожила небольшой отряд боевиков, человек пятнадцать, топавших прямо на нас. Другой отряд попал под огонь взвода охраны с форпоста. Тех тоже частью побили, частью разогнали.
Активность бандитов нас насторожила, но не более. И вот еще отряд!..
– Стоп, – остановил я скороговорку слов пополам с причитаниями. – По порядку. Кто идет? Куда? Сколько?
Влад с некоторой брезгливостью смотрел на визитеров. Его раздражал их вид – одеты так, словно сняли наряды с огородных пугал.
Старшему лет сорок пять, среднего роста, небритый, с длинными волосами и красным лицом. Узкие плечи, дерганые движения рук, нервное мигание. Старые, затертые до белизны, рваные на коленях джинсы, стоптанные кроссовки с обрывками шнурков, бесформенный пиджак грязно‑коричневого цвета на голое тело.
Второй лет на десять моложе, тоже заросший, немытый, помятый. Старые брюки в масляных пятнах и надорванным швом у голени. Куртка, когда‑то, несомненно, кожаная, нр теперь облезлая, с проплешинами белого цвета. На ногах прикрученные веревками к ступням тапки. Рваные.
– Там, – махнул рукой за спину старший. – Идут от самой реки. Машин двадцать…
– Так идут или едут?
– Идут… и едут. Всяко…
Я переглянулся с Владом. У того на лице брезгливость пополам с жалостью. Рабов жалко, но их вид слишком задрипанный. Опустились в плену.
– И сколько их там?
– Ну‑у… – Старший пожал плечами, глянул на товарища. – Двести, триста…
– Больше, – хрипло выдохнул товарищ. – Четыреста.
– Вы сами‑то откуда?
– Из Наскора. Мы в мастерских работали. Чинили машины… Вчера оттуда боевики ушли, ну и мы убежали.