Гарри держал в руках паспорт, в кармане лежала куча денег, в гардеробе у матери чистый темно-синий костюм, осталось лишь купить пару-тройку рубашек и чемодан. Да, и еще преодолеть семьдесят пять миль до Саутгемптона.
Можно ехать хоть сегодня.
Все было похоже на сон.
«Разбудила» его мать. Она позвала с кухни:
– Гарри! Хочешь бутерброд с ветчиной?
– Да, не откажусь.
Гарри прошел на кухню, сел за столик. Она поставила перед ним тарелку с бутербродами, но он к ним даже не притронулся.
– Поехали в Америку, ма, а?
Она захохотала.
– Я? В Америку? Бог с тобой, не смеши меня.
– Я и не смешу, я серьезно.
Улыбка исчезла с ее лица.
– Нет уж, это не для меня, сынок, для эмигрантки я слишком стара. Ты – другое дело, ты молодой, поезжай, если хочешь.
– Но начинается война!
– Что с того? Я уже пережила здесь одну войну, всеобщую забастовку и экономический кризис. – Она оглядела свою крошечную кухню, незаметно смахнула набежавшую слезу. – Бог даст, переживем и это.
Гарри, конечно, знал, что ее не удастся уговорить, но теплилась какая-то надежда, и вот ее не стало. Услышав ответ, он жутко расстроился. Комок подступил к горлу. Мать – единственное, что у него оставалось в этой жизни.
– А чем ты собираешься там заниматься?
– Боишься, что буду воровать?
– Нет, но знай, это кончается всегда одинаково. Сколько веревочке ни виться...
– Перестань. Я вступлю в ВВС, выучусь на летчика.
– А тебя возьмут?
– Понимаешь, за океаном главное – твои мозги, а не кто у тебя родители.
Лицо матери просветлело. Он села, поднесла ко рту чашку с чаем, Гарри приступил к своим бутербродам.
Через несколько минут он вытащил из кармана деньги, отсчитал пятьдесят фунтов.
– Что это? – испуганно спросила мать. Примерно столько же она получила за два долгих года случайных заработков.
– Это тебе, ма. И не вздумай отказываться. Я хочу, я настаиваю, чтобы ты взяла их.
– Ладно, раз так, будь по-твоему. Значит, ты не шутишь насчет отъезда?
– Я одолжу у Сида Брэннема мопед, сегодня же отправлюсь в Саутгемптон, сяду там на какой-нибудь корабль, идущий в Штаты.
Она потянулась через весь стол, взяла его руку в свои маленькие ладони, прижалась щекой.
– Не забывай меня, сынок.
– Никогда. – Он едва мог отвечать. – Я сразу дам знать, как только окажусь в Америке, и непременно пришлю еще денег.
– В этом нет необходимости, лучше пиши почаще, чтобы я знала, как там мой дорогой Гарри.
Она тихонько заплакала.
– Возвращайся скорее. Помни, что я тебя жду, каждый день и каждую ночь.
Он бережно гладил ее скрюченные пальцы, стараясь держаться, чтобы она не увидела слезы на его глазах.