— А как его имя, мадам?
Кассирша нахмурилась.
— Вы ведь сказали, что вас наняла его семья. И вы не знаете его имени?
— Увы, мадам, этот человек называет себя разными именами.
— Он что, преступник?
— Он нездоров, мадам...
— Бедняжка. К сожалению, его имени я не знаю.
— Может быть, вы знаете, где он работает?
— Нет. Но куртка у него обычно покрыта какой-то белой пылью. Он ее все время стряхивает — привычка у него такая.
* * *
— Строительные компании я исключил, потому что строители обычно не ходят на работу в спортивных куртках. И уж во всяком случае в них не работают.
Жан Пакар сидел напротив Осборна в полутемном баре гостиницы. Сыщик обещал получить первые результаты через два дня, а управился быстрее.
— Очевидно, там, где он работает, мелкая белая пыль проникает даже не вешалку, где он оставляет свою верхнюю одежду. Я проверил, какие предприятия находятся в радиусе одной мили от трех наших кафе — большее расстояние пешком после работы никто проходить не станет. Из интересующих нас объектов есть косметические фирмы, фабрика по производству сухих химикатов и пекарни.
Пакар говорил тихим, размеренным голосом. Никаких посторонних эмоций — только голая информация. Осборн ощущал себя как во сне. Всего неделю назад он заседал на хирургическом конгрессе, волновался перед докладом, а теперь сидит в темном баре и беседует с чужим человеком, который пытается найти убийцу его отца. Оказывается, убийца жив и здоров, гуляет по парижским улицам, работает, дышит. Это лицо ему не примерещилось, горло, в которое он впился своими пальцами, — не плод бреда и не игра воображения.
— Завтра вечером я сообщу вам имя и адрес, — закончил Пакар.
— Хорошо, — сказал кто-то голосом Осборна. — Просто отлично.
Жан Пакар внимательно посмотрел на своего клиента, потом поднялся. Не его дело, зачем американцу понадобился этот человек. Но такое выражение лица ему видеть уже приходилось — одновременно отчужденное и полное отчаянной решимости. Можно не сомневаться: как только американец найдет нужного ему человека, тому останется жить на свете недолго.
* * *
Вернувшись в номер, Осборн разделся и во второй раз за день принял душ. Главное — не думать про завтрашний день. Вот выяснится имя и адрес убийцы, тогда можно и решать. А решать есть что. Как вытрясти из него правду? И как после этого его уничтожить? Сейчас размышлять над этим не было сил. Оживало все то темное и страшное, что таилось в глубине его души, из прошлого всплывали боль и утрата, чувство вины, одиночества, безысходной ярости и страх полюбить, потому что любви так легко лишиться.