После бури острых ощущений они долго лежали, не размыкая объятий. Они были похожи на двух потерпевших кораблекрушение моряков, выброшенных на берег океанской штормовой волной.
— Джесинда, — прошептал Рэкфорд, который потерял счет времени.
— Да, Билли?
— Мне нравится произносить твое имя. Я уже говорил тебе об этом? Оно похоже на звон церковных колоколов, разносимый по округе весенним ветерком.
Она приподняла голову и улыбнулась. Не говоря ни слова, поцеловала его в переносицу, а потом коснулась губами шрама над бровью.
Ее нежность тронула душу Рэкфорда. Он понял, что Джесинда действительно любит его, и в его сердце родилась надежда. Они смогут быть счастливы вместе, несмотря ни на что! Рэкфорду вдруг захотелось петь и плакать от радости. Но он сдержался и только крепче обнял Джесинду, прильнувшую к его груди. Рэкфорд ни на минуту не забывал, что эта хрупкая женщина, похожая на сказочную фею, сегодня ночью спасла его. Причем спасла не только его жизнь, но и душу. Рэкфорду казалось, что Джесинда знает об этом.
— Как ты думаешь, сколько сейчас времени? — спросила девушка.
— Часов семь, наверное, — ответил он и, приподнявшись на локтях, взглянул на каминные часы. Его глаза стали круглыми от изумления и ужаса. — Уже десять часов, Джесинда! — воскликнул он.
Она всполошилась.
— Десять часов? О Боже! Мне надо немедленно вернуться домой. Горничная будит меня каждое утро в половине одиннадцатого.
Они вскочили с постели и стали быстро одеваться. Рэкфорд понимал, что может произойти, если герцог и его домочадцы заметят отсутствие сестры.
— О Господи, — испуганно бормотала Джесинда, собирая разбросанные на полу предметы одежды.
Она удалилась за стоявшую в углу ширму и вскоре появилась одетая в платье, однако ей была необходима помощь Рэкфорда, чтобы застегнуть крючки на спине. В свою очередь, Джесинда помогла Рэкфорду, который уже успел натянуть рубашку и брюки, завязать шейный платок. Она умела делать модный узел, получивший название «почтовая карета». У нее был в этом деле богатый опыт, так как ее услугами часто пользовались братья. Однако сейчас у нее от страха дрожали руки, и она возилась с платком дольше, чем обычно. Тем не менее Рэкфорд терпеливо ждал. Ему не хотелось звать Филберта, которого он недолюбливал.
Через несколько минут они уже сидели в двухколесном экипаже Рэкфорда, мчавшемся по улицам Лондона в сторону Сент-Джеймс-стрит и Грин-парка. Дождь прекратился, но небо было все еще хмурым. Рэкфорд на всякий случай поднял кожаный верх коляски.
— Слушай меня внимательно, — промолвил он. — Ты должна сказать родным, что встала сегодня рано утром и пошла прогуляться в парк. А я пока поднимусь к герцогу и отвлеку его.