— Я буду молиться за вас, — сказал отец Гарланд. Опустившись на колени перед первым рядом скамей для молящихся, он сложил руки на груди и замер.
— А меня увольте,— сказал я и вместе с Арлой подошел к алтарю. Там нас поджидал шахтер, назначенный мэром в усмирители непокорных. Кажется, Батальдо не ошибся в выборе. Этот Каллу ростом был с взрослого медведя, которого мне довелось однажды видеть на представлении бродячего цирка под стенами Отличного Города. Парень оброс густой черной бородой и отпустил волосы не короче, чем у Арлы. Не надо было знать физиогномику, чтобы видеть, что его руки, голова, да и весь он, за что ни возьмись, представляют собой оскорбление здравому смыслу и природе.
Однако помимо роста и силы мой телохранитель обладал и зачатками человеческого разума. Выслушав мои распоряжения, он промычал что-то в знак согласия и кивнул. Я послал его за первым образцом, а сам тем временем разложил на алтаре инструменты в том же порядке, что накануне ночью.
Если восьмилетняя Элис, слопавшая, по мнению горожан, белый плод, знала ответы на все вопросы — хотел бы я знать, кто и о чем ее спрашивал. Я присел пред ее обнаженным телом, не забывая изображать, что вношу записи в свой дневник посредством чернил и булавки, с шифром исчез из памяти вместе с остальными знаниями, и собственные заметки представлялись мне теперь неразборчивыми каракулями. Пока Арла по моей просьбе измеряла череп девочки, я спросил:
— Элис, ты ела белый плод?
— Ела белый пот, — повторила она, обратив на меня пустой взгляд. По сравнению с ней Каллу выглядел мыслителем.
— Элис, — спросил я, — ты в последнее время стала думать по-другому?
— Пудру гному, — сказала она.
Я в изнеможении покачал головой.
— Ты видела плод?
— Вытерла пот, — был ответ.
— Может, я чего-то не понимаю? — обратился я к Арле.
Та покачала головой и шепнула мне на ухо, что показатель умственных способностей у девочки — минус два и что измерения свидетельствуют о чистосердечности.
— Следующий! — крикнул я.
Отец оказался столь же выдающимся образчиком. Он отличался необыкновенно крупным пенисом, каковой с очевидностью указывал на причину его бедственного невежества. Арла проявила большое прилежание в измерении этого органа, однако я прервал ее словами:
— Не то. Следующий!
Основные подозреваемые были оправданы обследованием Арлы, и я, по необходимости полагаясь главным образом на интуицию, приступил к знакомству с остальными горожанами. Мой замысел был таков: изображать наставника, наблюдающего за упражнениями ученицы, и пока он отлично работал. «Ваши выводы?» — спрашивал я после каждого измерения. Девушка ловко орудовала блестящими приборами, диктуя числа, которые мне полагалось заносить в рабочий дневник. Разумеется, мне приходилось полагаться на то, что она поймает похитителя. Временами уверенность покидала ее, и Арла поднимала на меня вопрошающий взгляд.