Из-за этого постоянного напряжения царица тяжело заболела, что выражалось сначала в постоянных нервных болях в желудке, на долгое время приковывавших ее к постели.
* * * *
В то время как в царской семье поселилось несчастье, нарушившее идиллию Царского Села, исподволь нарастала еще более страшная катастрофа, назревавшая в течение этих «двадцати трех счастливых лет».
Все началось во время празднования коронации в Москве, великолепные торжества обернулись жуткой бедой. На Ходынском поле, недалеко от города, молодой государь, следуя старинному обычаю, приказал начать приготовления к всеобщему «угощению народа»; со всех концов туда стекались многотысячные толпы народа, чтобы единственный раз в жизни, в этот праздничный день быть «гостями царя». Радостные и ликующие, непрерывно растущие толпы толклись у накрытых столов, и вдруг в несколько секунд все превратилось в ужасную картину.
Для того, чтобы выровнять площадку, чиновники необдуманно приказали закрыть досками глубокую канаву, но под тяжестью толпы доски треснули, и тысячи людей провалились вниз, стоящие сзади, ничего не подозревая, напирали, и все больше людей падало в яму. Вскоре вся она была заполнена людьми, отчаянно боровшимися за жизнь и давившими друг друга, сходившими с ума от страха. Это торжество в честь коронации стоило трех тысяч смертей, и полиция в течение нескольких часов выносила трупы.
В народной памяти восшествие Николая Второго на престол связано с этой катастрофой, и хотя царь не нес непосредственной ответственности за это несчастье, это событие посеяло первые семена ненависти к нему. Советники государя скрыли огромные размеры несчастья, случившегося на Ходынском поле, и посоветовали продолжать запланированные торжества. Каким бы опрометчивым ни было это предложение, у молодого царя не хватило мужества воспротивиться, он танцевал с супругой на праздничном дворцовом балу, в то время как жертвы еще не были преданы земле. Это кажущееся безразличие русского царя к страшному событию, погрузившему в скорбь всю Москву, было воспринято как бессердечие, даже как раздражающее высокомерие, и с этого времени царя в Москве никогда больше «не любили по-настоящему».
Всего несколько недель спустя, во время другого торжества с царем связали еще одно большое несчастье. В Киеве на его глазах затонуло празднично разукрашенное судно с тремястами зрителями, причем спасти удалось только нескольких человек. Эти зловещие события, сопутствовавшие восхождению на престол, явились началом непрерывной цепи кровавых происшествий; снова и снова царствованию сопутствовали кровавые события.