— Идем, девочка, тебя ждут лепешки, джем и сладкий чай. — Гвен взяла ее за руку и довольно бесцеремонно потянула за собой.
Микаэла не желала, чтобы ее силой волокли навстречу судьбе, поэтому вырвалась и махнула Гвен, чтобы та шла вперед.
— Ну, как хочешь.
Идя по коридору, она заметила вооруженных мужчин в обоих концах длинного прохода и закрытые двери. Охранники, казалось, прочли ее мысли, ибо сразу перекрыли выходы и многозначительно продемонстрировали заряженные пистолеты. Ничего, она дождется благоприятной возможности, а пока главное — найти Диану и выяснить, как отсюда выбраться. Она не может уйти без девочки и жить в мире с собой, зная, что мужчина способен затащить в постель такое юное существо.
До Микаэлы донесся характерный скрип пружин, она споткнулась и ускорила шаг, проходя мимо дверей.
О Господи!
Он собирается превратить ее в проститутку.
Дядя Этвел был бы доволен.
Она услышала доносившиеся из-за портьеры голоса. Нет, она этого не вынесет. Не вынесет. Ее выставляют на аукцион, словно лошадь. Но Гвен считала за честь участвовать в аукционе, устроенном ради нее одной, дескать, она будет нарасхват, станет любовницей какого-нибудь богача, а возможно, и наложницей принца. Микаэла же думала только о бегстве. После мытья ее уже два раза ловили, ноги у нее болели после ударов мадам Гулье. Если они продолжат ее бить, то она не сможет даже сидеть, не говоря уже о том, чтобы лежать на спине.
— Не вынуждай меня волочить тебя, — прошептал ей на ухо Жан-Пьер.
Его высокомерная улыбка заставила Микаэлу ответить на вызов.
— Принуждать женщин для вас привычное занятие, месье?
Угрожающий взгляд напомнил ей, что этот человек безжалостен и способен убить невинного ребенка, чтобы она подчинилась.
— На твоем месте я придержал бы язык, женщина. — Он кивнул в сторону алькова.
— Диана! — вскрикнула Микаэла.
Девочка стояла между двух крепких мужчин, державших ее за руки. Ужас в глазах ребенка и угроза Жан-Пьера сломать шею невинному существу заставили Микаэлу подойти к помосту. Конечно, он все равно мог убить Диану, но ей не хотелось быть тому причиной.
Она гордо выпрямилась, отчего ее пышная грудь обозначилась в низком до неприличия вырезе черного бархатного платья.
— Очень хорошо.
Он поправил складки юбки, затем обошел вокруг Микаэлы, будто восхищался своим творением. Вероятно, так оно и есть, она уже не похожа на себя. Волосы ей скололи на затылке, чтобы привлечь внимание к обнаженным плечам, лицо накрасили и густо припудрили, тело впихнули в платье, подчеркивавшее достоинства ее фигуры. Корсет больно врезался в исхлестанную ремнями спину.