Пока раненый завороженно смотрел на эту картину, Рейн нагнулся, ухватил его за куртку и поднял с земли.
— Скажи хозяину, чтобы сам пришел ко мне. Я не отступлю. — В его голосе была такая ярость, что несчастный обмер от страха. — Никогда.
Рейн выпустил раненого и пришпорил жеребца. «На этот раз не вышло, отец. Но я своего добьюсь».
Уличные торговцы уже начали собирать товары, несмотря на то, что вокруг было полно народа, спешащего домой. Портовые грузчики и солдаты торопливо вливали в себя последние порции джина. Воздух Ист-Энда казался густым от вони отбросов и нечистот, поэтому Микаэла плотнее закрыла лицо шарфом, молясь, чтобы дождь усилился и смыл всю мерзость, хотя вряд ли это было возможно.
Дома, стоявшие почти вплотную, казалось, заваливаются друг на друга; их стены были в пятнах грязи, летящей из-под колес проезжавших экипажей, помоев или содержимого ночных горшков, которое выливалось из окон. Чумазые дети рылись в кучах мусора, и если бы у Микаэлы имелись деньги, она бы отдала им. Поскользнувшись на мокром камне, девушка ухватилась за рукав проходившего мимо матроса, который обругал ее и тут же обшарил у нее карманы. Микаэла сопротивлялась, била его по рукам, потом ударила холщовым мешком по голове и побежала дальше. Она то замедляла, то ускоряла шаг, останавливалась, пряталась, а когда другой прохожий вознамерился отнять у нее несуществующий кошелек, достала из сапога нож. Забираясь в самую глубину Ист-Энда, она считала дома, наконец скользнула в переулок, куда вряд ли можно было въехать на лошади, но продолжала оглядываться, чтобы удостовериться, не следят ли за ней. Микаэла нырнула в пролом между кривыми деревянными рейками, служившими забором, прокралась к каретному сараю, миновала стоящие там экипажи и дремлющих лошадей. «Путешествие оказалось весьма опасным, — подумала девушка, прислонясь в темноте к стене и крепко стискивая рукоятку ножа, — но теперь уже поздно бояться».
К тому же она проделывала это бесчисленное количество раз. Микаэла подождала, когда успокоится сердце, сделала глубокий вдох и оттолкнулась от стены. Ветхая постройка затряслась, сверху сыпалась солома.
Чья-то ладонь зажала ей рот, однако девушка скользнула вниз, развернулась и приставила нож к шее нападавшего.
— Очень хорошо, дорогая, — послышался низкий протяжный голос.
Она раздраженно вздохнула: у него отвратительная привычка вот так подкрадываться к ней.
— Ты не видел здесь моего сердца? — Она кольнула мужчину в подбородок. — Кажется, я его потеряла, старик.
— Кого ты называешь стариком? — усмехнулся он, ткнув дулом пистолета ей в бок.