Тем вечером Турак не пил. Впервые за много жентов он не поддерживал себя алкоголем, потому что хотел сохранить мысли ясными. Он трезво оценил действия кайм’эра, но ненависть так сильно жгла его, что чуть снова не заставила обратиться к вину, чтобы забыться. Но нет, это реальность. Десять лет Турак сидел в этом Доме, как в капкане, привязанный к человеку, который ненавидел его со всей страстью, надлежащей двум взрослым браксанам, тем не менее этот человек отказывался признать его взрослым. Теперь пришло время сыну пожать плоды гнева и обратить их в действие. И если дело рискованным и нелегальным — ну, значит, следует действовать осторожно.
Турак задумался о проблеме: браксаны, контролировавшие все, что имело значение в Холдинге, давно вооружились против возможных наемных убийц, с умом используя закон и традицию. Не было более ужасного преступления, чем убийство чистокровного браксана, и ни за одно преступление кара не следовала так быстро. Если совершалось подобное немыслимое действие, то можно было закрыть глаза на все существующие законы, и не щадить никого из людей. Если убийца — даже подозреваемый в убийстве — просил убежища на какой-то планете, и если эта планета оказывалась достаточно глупой, чтобы принять его, то и ей, и ее населению предстояло поплатиться за это, жизни ее обитателей уже ничего не значили и их можно было уничтожить от имени браксанского правосудия. И горе убийце, которого поймают! Для него предполагались пытки, как древние, так и современные, проливающие кровь и бескровные, имплантанты в нервы, специально рассчитанные, чтобы лишить человека чувства собственного достоинства и силы, но не давая ему умереть. Это была такая мрачная картина, что раньше часто портила мечтания Турака о мести и показывала, что они являются не более, чем беспомощными грезами. Но только не теперь.
Он начал планировать.
Как браксан убивает браксана? Жаоры носят только представители этого племени и оставляют рану, по которой можно определить, чем она нанесена. Яд доступен только членам главной расы и опять же сразу же свидетельствует, что убийца принадлежит к ней. Кроме всего этого существует необходимость открытого столкновения, что значительно усложнит дело. Но Турак являлся типичным представителем своей расы и не мог пойти на отмщение, не удовлетворив самолюбия — он хотел заставить Сечавеха понять, кто устроил нападение. В этом заключалась самая большая опасность.
Было слишком много вариантов. Турак пытался убедить себя в этом, но ему не удавалось. Проходили дни, полные унижения, поскольку у него нет прав на свое имя или на собственных женщин, дни, когда он боролся с желанием напиться до беспамятства, как часто делал в прошлом. Когда-то он мечтал завоевать наследство, этого казалось, хочет и Сечавех. Наконец Турак понял, что это невозможно. Его отец мучил его, нарочно и со знанием дела, давал обещание предоставить независимость, только чтобы потянуть время. Кайм’эра сделал врага из собственного сына; и теперь Турак намеревался заставить отца платить по счету.