Иногда мы запрягали ослов в небольшие двуколки и на круглом соседском поле устраивали захватывающие соревнования колесниц. Устрашающими криками и корзиной с морковкой мы умудрялись заставить ослов перейти на медленную рысь, но в конце каждой полумили даже они едва дышали, а мы просто падали с ног от напряжения.
Мы любили нашу ферму, дом матери, где она родилась.
Большой побеленный деревенский дом с массивными стенами шести футов толщиной прочно стоял на земле, со всех сторон увитый плющом. Я обычно в полный рост ложился на подоконник, выглядывая в амбразуру окна, и ноги у меня торчали посреди комнаты. Дом врос в землю, и, чтобы попасть в холл, приходилось спускаться по ступенькам вниз, а в спальни прямо снаружи вела короткая лестница, увитая глициниями, образующими над ней арку. К счастью, дом был гораздо старше, чем безобразная архитектурная мода, изуродовавшая ландшафт Уэльса в последние сто пятьдесят лет, он не подавлял окружающую природу нахальным оранжевым кирпичом, а благородно сливался с ней.
Уилли Томас, мой дед, твердо придерживался викторианских традиций. Он держал детей в ежовых рукавицах, даже когда они выросли и завели свои семьи. Свой взгляд на воспитание внуков он выражал очень кратко: «Их надо видеть, но не слышать». Вообще же он был добрым человеком и часто брал с собой брата и меня, когда объезжал на телеге ферму.
Мне он запомнился очень высоким, но это, наверно, потому, что я видел его ребенком: он умер, когда мне было десять лет. Но несомненно, в округе дед пользовался большой популярностью, к нему вечно приходили за советом соседи, и дом всегда гостеприимно встречал каждого и всегда был полон народа.
Моя бабушка, у которой постоянно в то время жил кто-то из ее пяти детей со своей семьей, удивительно спокойно управляла этим огромным хозяйством, все шло слаженно, как в хорошем отеле. Сколько же тяжелой работы приходилось ей проделать, чтобы получить такой результат: ведь в доме не было электричества, а поблизости магазинов.
Почти всю нашу еду давала ферма. Масло и сыр делали в своей маслодельне, и два раза в неделю просторная кухня наполнялась несравненным винным запахом пекущегося хлеба. Здесь же коптили ветчину, заготавливали на зиму фрукты и овощи и каждый месяц варили большую бочку хорошего пива для утоления жажды работников, которые за длинными, выскобленными добела столами ежедневно обедали на ферме.
Хотя меня постоянно манили запахи, тепло и дружелюбие кухни, но я там проводил мало времени. Ведь самые волнующие события происходили во дворе в захватывающем мире мужчин.