— Да, Элис, — ответил он. — Это верно.
То, как это было сказано, выглядело не столько неким оправданием, сколько очередным примером ошибочных суждений.
— Мне бы хотелось, чтобы вы обсудили все это с Адамом, — в отчаянии пролепетала я.
— Для чего мне говорить с ним, Элис? Что он скажет мне?
Я немного подумала, собираясь с мыслями.
— Скажет, — наконец ответила я, — что там, на высоте около восьми тысяч метров, совсем другой мир и что нельзя морализировать по поводу того, что произошло.
— Проблема в том, — Грег едва шевелил губами, — что я с этим не согласен. Я знаю, что... — Он помедлил. — Я знаю, Адам чувствует, что вверху все по-другому, не похоже на все остальное. Но я полагаю, что можно морализировать по поводу поведения на вершине горы, как и в любом другом месте. Единственно необходимо воспринимать это правильно.
— Что вы имеете в виду?
Он вздохнул и огляделся, чтобы посмотреть, не вслушивается ли кто-нибудь в наш разговор. К счастью, все были заняты друг другом. Он сделал глоток из своего стакана, потом еще один. Я пила белое вино, он — виски.
— Должен ли я снова и снова казнить себя? Возможно, было безответственно с моей стороны вести относительно неопытных альпинистов на Чунгават. Я полагал, что отлично подготовлен. — Он твердо посмотрел на меня, в глазах появился новый, суровый блеск. — Возможно, я и по сей день так считаю. Мне стало плохо в горах, по-настоящему плохо, меня практически волоком пришлось стаскивать в базовый лагерь. Тогда была страшная буря, одна из самых сильных, которые мне доводилось видеть в мае. Но я думал, что создал систему закрепленных веревок и крючьев, которая при наличии носильщиков и профессиональных инструкторов обеспечивала полную безопасность. — Мы смотрели друг на друга, и тут я увидела, что его лицо начало смягчаться, пока на нем не появилось очень-очень печальное выражение. — Однако, скажете вы или другие люди, погибли пять человек. И кажется... да, неуместно делать заявления о том, что не выдержали та веревка или тот колышек, что мои мысли были заняты другими вещами. — Он едва заметно пожал плечами.
— Простите, — сказала я. — Я не сильна в технических деталях.
— Верно, — сказал Грег. — Многие не сильны.
— Но я знаю об эмоциях, последствиях. Это было ужасно для всех. Я прочла книгу Клауса. Он переживает по поводу того, что оказался беспомощным там, наверху. И Адам. Он все еще мучается из-за того, что не смог спасти свою подругу Франсуазу.
— Бывшую подругу, — ровным голосом поправил Грег. Было похоже, что он безутешен. Внезапно к нам подошла молодая женщина.