— Послушайте, я думаю, мне просто следует уйти, — сказала я. — Это не поможет никому из нас.
— Смотри, — сказала она и сняла с себя майку. Она стояла белая и стройная. У нее были маленькие груди с крупными коричневыми сосками. Я не могла отвести от нее глаз. Потом она повернулась. Синевато-багровые рубцы опоясывали ее спину. — Это он сделал, — торжествующе заявила Лили. — Что теперь скажешь?
— Мне пора идти, — повторила я, пригвожденная к месту.
— Чтобы показать, как он меня любит. Он оставил на мне эту отметину. А тебе он такое делал? Нет? Но он сделал это мне потому, что я принадлежу ему! Он просто не может выбросить меня на помойку.
Я шагнула к двери.
— Это не все, — сказала она.
— Мы завтра поженимся. — Я открыла дверь.
— Это еще не все, что он...
Мне в голову пришла мысль.
— Вы знаете, где он живет?
Она выглядела озадаченной.
— В каком смысле?
— До свидания.
Я захлопнула дверь у нее перед носом и выбежала на улицу. Даже выхлопные газы после квартиры Лили, казалось, пахли чистотой.
* * *
Мы вместе приняли ванну и тщательно вымыли друг друга. Я мылила шампунем ему волосы, он — мне. На поверхности плавала теплая пена, воздух был насыщен паром и ароматами. Я осторожно побрила ему лицо. Он расчесал мне волосы, придерживая их одной рукой, чтобы мне не было больно, когда попадались спутанные места.
Мы насухо вытерли друг друга. Зеркало запотело, но он сказал мне, что сегодня утром нет нужды смотреться в зеркало, достаточно его глаз. Он не позволил мне накраситься. Я надела платье на голое тело и влезла в туфли. Он натянул на себя джинсы и черную футболку с длинными рукавами.
— Готова? — спросил он.
— Готова, — ответила я.
— Теперь ты моя жена.
— Да.
— Все хорошо? Не дергайся.
— Да.
— А так?
— Нет... да. Да.
— Ты меня любишь?
— Да.
— Навсегда?
— Навсегда.
— Скажи, если захочешь, чтобы я остановился.
— Да. Ты меня любишь?
— Да. Навсегда.
— Боже, Адам. Я умру ради тебя.
— Сколько еще идти? — Я старалась, чтобы голос звучал ровно, но он вырвался задушенным всхлипом, а от сделанного мной усилия заболела грудь.
— Всего-то около восьми миль, — сказал Адам, поворачиваясь ко мне. — Если сможешь идти чуть быстрее, то мы должны добраться туда до того, как начнет смеркаться. — Он невозмутимо взглянул на меня, потом развязал рюкзак, в котором нес свои и мои вещи, вынул термос. — Выпей чашку чаю с шоколадом, — сказал он.
— Спасибо. Немного медового месяца, дорогой. А мне-то хотелось четырехспальной кровати и шампанского. — Я взяла затянутой в перчатку рукой пластиковую чашку. — Мы уже прошли большую часть кручи?