— Преодолеть. — Его голос дрогнул. Потом он заговорил совершенно другим тоном. — Хотите, я раскрою вам мою тайну, Джоанна?
— Буду рада.
Я могла поклясться, что так оно и было.
— У меня теперь есть Элис, — заявил он. — Элис меня спасет. — Он издал довольно скрипучий смешок.
Теперь уже встала Джоанна.
— Последний вопрос, — сказала она, надевая пальто. — Вы продолжите ходить в горы?
— Да.
— Почему?
— Потому что я альпинист. Вот кто я. — Его язык немного заплетался. — Я люблю Элис и лазаю по горам. — Он прижался ко мне. — Вот в чем я вижу благодать.
* * *
— Я беременна, — сказала Полин. Мы гуляли в Сент-Джеймс-парке под руку, но по-прежнему ощущали некоторую неловкость. Это была ее идея встретиться, а мне этого не очень хотелось. Вся моя прежняя жизнь казалась далекой, почти нереальной, словно тогда это был кто-то другой, а не я. В той жизни я любила Полин и зависела от нее; в этой жизни места такой крепкой дружбе уже не было. Идя в то морозное субботнее мартовское утро на встречу с Полин, я поняла, что отложила нашу дружбу до какого-нибудь дождливого дня. Я решила, что смогу к ней вернуться, но не сейчас. Мы гуляли по парку, пока не стало смеркаться, осмотрительно избегая тем, по которым раньше мы могли говорить друг с другом в большей или меньшей степени откровенно.
— Как Джейк? — спросила я, а она, слегка поморщившись, ответила, что хорошо.
— Как твоя новая жизнь? — задала она вопрос без особого интереса, а я не стала особенно распространяться.
А теперь я остановилась и положила руки на ее худенькие плечи.
— Прекрасная новость, — сказала я. — Давно?
— Восемь или девять недель. Достаточно, чтобы начало постоянно тошнить.
— Я очень за тебя рада, Полин. Спасибо, что поделилась со мной.
— Как же не поделиться, — официальным тоном ответила она. — Ты моя подруга.
Мы вышли на улицу.
— Мне туда, — сказала я. — Неподалеку отсюда встречаюсь с Адамом.
Мы с облегчением расцеловались, и я свернула в неосвещенный переулок. Как только я вошла в него, передо мной возник высокий молодой человек и, прежде чем я успела осознать, что у него мертвенно-бледное лицо и ярко-рыжая копна волос, сорвал у меня с плеча сумочку.
— Ой! — вскрикнула я и кинулась за ним. Я вцепилась в сумочку, хотя в ней почти ничего не было, и потянула на себя. Он резко повернулся ко мне лицом. На левой щеке у него виднелась татуировка в виде паутины, а горло пересекала линия с надписью «Режь здесь». Я ударила ногой ему по голени, промахнулась и ударила снова. Вот так, это, должно быть, больно.
— Пусти, сука, — зарычал он. Ручки сумки впились мне в ладонь, потом выскользнули у меня из руки. — Глупая гребаная сука. — Он размахнулся и ударил меня по лицу. Я попятилась и схватилась за щеку. У меня по шее струилась кровь. Его рот был открыт, и я увидела толстый фиолетовый язык. Он снова замахнулся. Боже, сумасшедший! Помнится, я подумала, что он, возможно, человек, который присылал записки с угрозами, наш преследователь. Потом я зажмурила глаза: пусть все скорее закончится. Удара не последовало.