Конечно, все это было не так просто. Я говорила себе, что Адама признали невиновным, что я вышла за него замуж и обещала ему верить. Это было первым испытанием веры. Я не собиралась ничего ему говорить; не собиралась никак реагировать на эту клевету. Я не собиралась даже думать об этом.
Кого я дурачила? Я думала об этом постоянно. Думала об этой неизвестной девушке, женщине или кто она там, пьяной, рядом с пьяным Адамом. Я думала о Лили, снимающей майку, с молочным телом русалки и багровой спиной. И я думала о том, как вел себя Адам со мной: он связывал меня, душил, заставлял выполнять его приказы. Ему нравилось причинять мне боль. Он любил заставлять меня казаться слабой рядом с его силой. Он внимательно отслеживал мои болезненные ощущения. Когда я обдумывала все это, наши занятия любовью, которые казались безумной страстью, представлялись чем-то другим. Когда я была одна в своем кабинете, то закрывала глаза и перебирала в памяти проявления чрезмерности. Эти воспоминания доставляли мне какое-то особое, болезненное удовольствие. Я не знала, как мне быть.
В первую же ночь после встречи с Джоанной я сказала ему, что чувствую себя отвратительно. У меня вот-вот должны начаться месячные. Болит спина.
— Ведь до начала еще целых шесть дней, — возразил он.
— Значит, придет раньше срока, — парировала я. Боже, я замужем за человеком, который лучше меня знает мои менструальные циклы. Я попыталась перевести свое смущение в шутку. — Это просто еще раз показывает, как нам нужна помощь «Дрэга».
— Я сделаю тебе массаж. Это поможет. — Он помогал кому-то в Кенинсгтоне перекладывать деревянный пол, и его руки были грубее обычного. — Ты вся напряжена, — сказал он. — Расслабься.
* * *
Я продержалась два дня. В четверг вечером он пришел домой с большим пакетом продуктов и объявил, что собирается заняться готовкой, для разнообразия. Он купил рыбу-меч, два свежих красных острых перца, узловатый корешок имбиря, пучок кинзы, рис-басмати в пакете из коричневой бумаги и бутылку красного вина. Он зажег все свечи и выключил электричество, так что маленькая мрачная кухня внезапно стала похожа на пещеру колдуна.
Я читала газету и наблюдала, как он тщательно мыл кинзу, чтобы на листьях не осталось ни песчинки. Он положил перец на доску и мелко порезал. Почувствовав на себе мой взгляд, он отложил нож, подошел ко мне и поцеловал, держа руки подальше от моего лица.
— Не хочу, чтобы перец случайно попал тебе в глаза, — пояснил он.
Он приготовил маринад для рыбы, промыл рис и оставил его отмокать в тазике, потом тщательно вымыл руки, откупорил вино и налил немного в разные стаканы.