— Я не стал бы никого насиловать.
— Я знаю, — сказала я. И подумала: откуда?
— Мне сейчас готовить рыбу?
— Пока нет.
Я заколебалась. Казалось, решается моя судьба. Я могла повернуть ее так или иначе; перекрыть один путь или другой. Поверить и сойти с ума. Не поверить и сойти с ума. Ведь в моем положении разницы в конечном счете практически нет. На улице было совершенно темно, через окно доносилась непрерывная дробь дождевых капель. Свечи почти угасали, отбрасывая на стены пляшущие тени. Я встала и подошла к тому месту, где он бросил кожаные шнурки.
— Тогда давай, Адам.
Он не пошевелился на своем стуле.
— Что ты говоришь? — спросил он.
— Я говорю «да».
* * *
Но я не была согласна, во всяком случае, не со всем. На следующий день я позвонила с работы Лили и договорилась встретиться с ней ранним вечером, сразу после того, как покину офис. Мне не хотелось идти в ее неприглядную полуподвальную квартиру. Мне казалось, что я не смогу сидеть на грязных простынях в окружении старых фотографий Адама. Я предложила кафе-бар в «Джон Льюис», на Оксфорд-стрит, — это было самое нейтральное, самое ординарное заведение, какое я могла вспомнить.
Когда я вошла, Лили была уже там, она пила капуччино и ела громадный бисквит со струганым шоколадом. На ней были черные шерстяные брюки, мохнатый темно-красный свитер, высокие ботинки, на лице ни намека на косметику. Серебристые волосы были собраны сзади в тугой узел. Она выглядела вполне нормальной, а когда улыбнулась мне, то даже приятной. Не такой свихнувшейся. Я осторожно ответила на ее улыбку. Я не хотела, чтобы она мне понравилась.
— Проблемы? — добродушно спросила Лили, когда я устроилась напротив.
— Хотите еще кофе? — в ответ спросила я.
— Нет, спасибо. Хотя не отказалась бы от еще одного бисквита... Я не ела весь день.
Я заказала себе капуччино и еще один бисквит. Я смотрела на нее поверх своей чашки и не знала, с чего начать. Было ясно, что Лили не против просто помолчать и что ей нравится моя неловкость. Она жадно ела, измазав в шоколаде подбородок. Мне подумалось, что она немного похожа на ребенка.
— Мы не закончили наш разговор, — неуверенно проговорила я.
— Что вы хотите узнать? — резко бросила она. И добавила: — Миссис Таллис.
Я ощутила, что по мне прошла волна тревоги.
— Я не миссис Таллис. Почему вы меня так назвали?
— Просто от нечего делать.
Я пропустила это мимо ушей. Ведь вот уже несколько дней не было ни телефонных звонков, ни писем. С тех пор, как я столкнулась с Джейком.
— Адам действительно был жесток с вами?
Она визгливо хихикнула.