Нашествие квантовых котов (Пол) - страница 132

Я не знал, что и подумать.

И повернулся к Ники и Гриббину.

– Будет лучше, если мы сядем в эту штуковину! – сказал я.

Гриббин озадаченно посмотрел на меня, затем вновь на Ники.

– Вы двойники! – крикнул он.

Ники улыбнулся.

– Частично, да! – согласился он. – А вы разве не заметили? Вас тоже двое!

И он показал на человека, стоявшего рядом с отвисшей челюстью и выпучившего глаза на Гриббина. Он изумленно потрогал свое собственное лицо, словно не замечал его раньше.

– Кровавый жуткий ад! – сказал второй Гриббин, сделав для себя окончательный вывод.


Какими бы пилюлями они нас ни напичкали, их действие подходило к концу. Мой приятель-свечка начинал возражать безликому пастуху – и не всегда вежливо. По мере того как действие наркотика проходило, моя самоуверенность возрастала. Как и Ники, я пробовал раньше эту гадость, и никакого удовольствия не было, а только меньше раздражались нервы.

Насколько я мог судить, из нашей вашингтонской команды в эту группу посчастливилось попасть только мне и Ники. Меня де тревожило отсутствие еще одного Дома, не говоря уже о русских и паре Лари Дугласов. Но вот что здесь не было Найлы – это уже плохо. Мне очень хотелось узнать у кого-нибудь, смогу ли я снова увидеть свою Найлу, но все терзались собственными вопросами, были возбуждены и напуганы больше меня.

– Что происходит? – спросил один из Гриббинов, и безликое ответило:

– Проходите в парилку. Пожалуйста, садитесь и ждите!

И он (или она) отвернутся, когда кто-то схватил ее (его) за руку.

– Я не знаю, где я, но когда же, наконец, я узнаю, кто заказывают музыку? Мне срочно необходимо в лабораторию! – он продолжал протестовать.

– Сейчас там должна начаться встреча на высшем уровне! Если меня там не будет, это обойдется нам в половину дотации на следующий финансовый год…

– он с негодованием замолчал, потому что безликий расхохотался ему в лицо.

– И об этом-то вы сейчас волнуетесь?.. – пояснил он(а) снисходительно. – Прошу вас, в парилку!

Я решил, что лучшего выбора не было, и сел в эту штуковину, заняв ближайшее место. Ники проскользнул рядом.

Когда безликая назвала это «парилкой», я немедленно перевел это в «судно на воздушной подушке». Так оно и оказалось! Я никогда не был в подобных машинах, но, когда почувствовал легкое трепетание и мы начали скользить над треснувшим бетоном к дороге, я был уверен в этом на сто процентов.

Дорогой это можно назвать только с большой натяжкой. Ею не пользовались длительное время. Широкая и пустынная, она вытягивалась под нами и тянулась к дальнему городу, едва видневшемуся на горизонте.