Он улыбнулся жене, сидевшей в дальнем конце стола. Прежде чем завести разговор, она позвала негра, чтобы разложить салат.
– Думаю, мистеру Де Сота нравится подобная музыка, – сладко предположила она. – Не так ли? Вы явно получаете истинное наслаждение от скрипичного концерта Бетховена…
Но Доминик не принял игры.
– Это то, что сейчас? – спросил он. – По правде говоря, это та самая музыка, под которую меня допрашивала шеф-агент Найла Христоф.
У Рона упал с вилки салат.
– Найла Христоф? Лари, почему ты не сказал мне, что здесь замешана она?
– Я и не предполагал, что это так уж важно! – сказал я с сокрушенным видом. – Какая разница?
– Разница? О Боже, Лари, я непременно займусь этим делом!
– Больше она не причинит тебе зла! – сказала Джейн.
– Я забочусь не об этом! Мне так хочется отплатить ей той же монетой! Найла Христоф, – он повернулся к Доминику. – Это одна из самых неприятных агентов ФБР. Вы заметили, у нее не хватает больших пальцев?
– Ну конечно! – ответил Доминик. – Я еще удивился, как это могло произойти…
– Я расскажу, как это случилось, – сказал Рон. – Магазинная кража, потом – наркотики. Ее признали виновной трижды до наступления двадцати одного года, а на третий раз присудили отсечение больших пальцев. Она заслужила это. Тогда она была студенткой и занималась музыкой, но после того как Найлу поймали на убийстве, ей пришлось изменить свои привычки.
– И она ушла в ФБР? – спросил Доминик, то ли от удивления, то ли от возмущения раскрыв глаза.
– Она ушла в религию! – захохотал Рон. – И явилась в местный офис, предварительно забинтовав руки. Поговаривали, что она родилась заново и хотела пересажать всех торговцев травкой, переворошить все известные ей притоны… И уж, поверьте мне, она знала их немало. Первый год ее продержали сыщиком по мелким кражам, потом старый шеф бюро – Федерман – дал спецзадание: проникнуть в группу профсоюзных лидеров Далласа. Пятьдесят человек были приговорены, и в этом была ее заслуга!
– Во всяком случае, Рон, – заметил я, – довольно впечатляет, чтобы кто-то подобный ей сделался шеф-агентом.
– Потому что она уголовница! Черт возьми, Лари, откуда же они тогда получают большинство своих новобранцев?
– Нет! Я имел в виду другое: она женщина! – сказал я.
– Да? – пробормотал Рон. – Ладно! – здесь он задумался.
Я знал причину: Джейн являлась сторонницей равноправия женщин и всего того, что понимала под этим.
– Хорошо, – сказал он, – что теперь она неотъемлемая часть той шайки, которая зовется ФБР. Когда-то подобные ей сфабриковали против меня дело. Теперь такие же Руки-В-Перчатках и арабы объединились в одну компанию…