– Хотел вот заняться спортом, – непонятно к кому обращаясь, в пол, объяснил Первый Советник. – Но почувствовал, что ты меня ищешь.
Рилиот поднял голову и повернулся. За его спиной в дверях стоял мужчина. Горделивая осанка, дорогой костюм, тяжелые перстни с бесценными энергетическими камнями и пронзительный смелый взгляд далеко не молодых глаз говорили о высоком положении в обществе, без приглашения явившегося в покои первого человека Галактики.
– Вообще-то это я должен бы искать встречи, – заметил Рилиот, делая шаг навстречу и протягивая руку.
– Зачем? – спросил гость.
Они настолько сильно ощущали друг друга, что могли обойтись и без слов – оба великие альтины, эти двое не просто слышали мысли, а предугадывали их еще до того, как те успевали сформироваться. Они чувствовали важность порождающего мысли материала.
– У меня есть просьба, – сказал Рилиот.
– Поговорим здесь? – предложил пришедший.
– Если тебя устроит.
Повинуясь мысленному приказу, зал преобразился: тренажеры ушли в пол, бассейны «перебрались» в центр помещения, рядом возникли ложи, вокруг которых ожил пейзаж – залитая солнцем цветущая поляна. Наполовину голографическая, наполовину реальная картина вполне устроила гостя – тот улыбнулся и кивнул.
Мужчины разместились в ложах. В бассейнах плескалась рыба, в «небе» белым оперением сверкали птицы, в траве стрекотали насекомые… достаточно тихо, чтобы не мешать разговору.
– Прибыл Леверсон? – Первый Советник сразу дал понять, что понимает, по какой причине удостоился посещения Председателя Высшего Арбитражного Суда Лиги.
– А ты вновь чувствуешь связь с дочерью? – теперь уже Литакон показал, что знает, о какой просьбе может заговорить Советник.
Оба кивнули и некоторое время молчали, вслушиваясь в ощущения друг друга.
– Что Леверсон? – первым прервал молчание Рилиот. – Слышал, что он все еще на свободе.
– Да, – подтвердил Арбитр. – Ты ведь понимаешь?
– Я понимаю. Но люди недовольны. Арбитраж наложил арест на меня и еще на нескольких членов Совета, а Леверсон, как представитель Арбитража, несмотря на все свои тягчайшие промахи остался безнаказанным – людям кажется, что Суд противопоставил себя государству.
– Пусть сами решают. Леверсон наделал ошибок, но я знал, что он их наделает. Поэтому не мне давать приказ на арест генерала.
– А теперь, когда все разрешилось, ты думаешь, Леверсон был именно той фигурой?
– А все разрешилось?
Они посмотрели друг другу в глаза и вновь замолчали.
– Мы чувствуем одно и то же, – признался Арбитр спустя несколько мгновений. – Напряжение спало…