– Нам нужно всего лишь выдержать время… – вслух пробормотал Первый Советник. – Почему каждый, кто имеет право на свое мнение, обязательно должен его публично озвучить? Почему нельзя довериться тем, кто умнее и осторожнее?
– Сэр? – не расслышал полковник. Рилиот поднял голову, глядя куда-то мимо Дербеона, в глубь своих мыслей.
– Скажите Эллеркулу, что через четверо суток я лично поговорю с ним. Скажите, что мы непременно решим проблему в пользу его института. Пусть не беспокоятся – благосостоянию Ниягана ничего не грозит.
– Сэр, они не хотят переносить дату обещанного аукциона. Говорят, разосланы приглашения. Считают высадку Братьев на Ингане недоразумением, которое будет устранено в самое ближайшее время. И «не видят причин менять свои планы».
– Очень самонадеянная позиция! – заметил Советник. – Передайте, полковник, все, что я вам сказал… Мне нужно немного подумать…
Опыты, которые проводились над Григом, меньше всего напоминали те кошмарные картины, которые рисовало воображение юноши, принимавшего решение пойти на муки во имя спасения своего народа. Юного Отца «Улья» поселили в закрытой секции космической лаборатории. Секция состояла из нескольких десятков комнат, соединенных коридорами, и отделялась от мира «свободных ученых» толстенными стальными перегородками и стенками сферы из силового поля. Комнаты секции имели различное назначение: столовая, ванная, библиотека, спортивный зал, релаксационная, смотровая, всевозможные кабинеты. Но не было ни одной, которую можно было бы окрестить «испытательной» или «пыточной». Обставлены комнаты были совсем просто; аппаратура – громоздкая, неломкая, стационарная; цвета стен и мебели подобраны с явным намерением оказать на живущего здесь определенное психическое воздействие. Ничего враждебного, ничего отталкивающего, ничего пугающего…
По сути, Григ попал в хорошую многокомнатную квартиру. Его передвижений ничто не сдерживало, он мог заниматься, чем считал нужным, мог думать, о чем хотел. К нему никто не входил, кроме роботов-обслуги, которые были разработаны таким образом, чтобы их нельзя было повредить голыми руками или использовать не по их непосредственному назначению.
Он чувствовал себя запертым в ограниченном пространстве, но на этом неудобства заканчивались!
То, что опыты над его организмом все же проводятся, Григ почувствовал в первый же день после перелета на корабль-лабораторию. Боли они не причиняли, а обычный человек вообще бы ничего не заметил. Помещения облучались. Тепловыми лучами – на грани чувствительности человеческой кожи; магнитными – недостаточно сильным, чтобы нанести вред; гравитационными – настолько слабыми, что пол всегда оставался полом, а вес предметов никогда не менялся; световыми – на частотах и такой интенсивности, что человеческий глаз не обладал способностью уловить изменения в освещении.