Я попытался представить его будущее, его скудную пенсию в старости. У меня хоть есть остатки состояния Креганов, что и говорить, деньги небольшие, но можно покупать машины и выпивку. У Саймона же — лишь то, что он сумеет скопить.
— Деньги держишь в банке? — спросил я.
— Треть, — признался он. — Другую треть берет мой двоюродный брат, который держит кобылу и привозит ее в аэропорт. А остаток — у того парня, что помогает нам во Франции. Когда я придумал этот план, они-то и достали деньги. У меня со средствами было плохо.
— Выходит, ты не так уж много зарабатываешь, — сказал я, — учитывая риск.
— Удваиваю себе зарплату, — пояснил Саймон. — Причем без вычетов. У нас две лошади, и в общей сложности набегает пятнадцать поездок в год.
— Вторую я тоже видел?
— Да. Она слетала туда и обратно.
— Один раз?
— Один раз.
— А как вы доставляете деньги во Францию?
— Вкладываем в газеты. В еженедельники «Хорс энд хаунд», например.
— Фунты?
— Да. У нашего партнера во Франции есть человек, который обменивает их на франки.
— Это же риск — посылать деньги по почте.
— Пока еще мы ничего не потеряли.
— И как давно вы этим занимаетесь?
— С тех пор как ввели эту премию.
Наступила еще одна долгая пауза. Саймон вертел в руках пустой стакан. Он вовсе не походил на негодяя. Я же задал себе вопрос: не ханжество ли требовать от друзей безукоризненной честности? Я все еще рассматривал его как друга и не мог поверить, что он специально платил Билли за то, чтобы тот задал мне жару. Нет, конечно, Билли просто ненавидел меня за мою родословную. Но с этим вполне можно жить.
— Ну, так что же ты собираешься предпринять? — спросил Саймон.
И я, и он прекрасно знали, что, если начнется расследование, его песенка будет спета: в разных банках и правительственных учреждениях осталось слишком много его следов, и тюрьмы ему не миновать.
Я слез с табуретки и, выпрямившись, покачал головой.
— Ничего, — сказал я неуверенно.
— При условии, что мы завяжем?
— Не знаю...
Он судорожно улыбнулся и сказал:
— Ладно, Генри, мы договоримся.
Мы вышли из пивной и снова зашагали по слякоти. Но теперь все переменилось. Доверия между нами не было и в помине. Он, похоже, думал и гадал, сдержу ли я слово и буду ли помалкивать, а я знал, и мне было от этого противно, что он будет заниматься мошенничеством независимо от обещаний. Конечно, гнедая кобыла больше путешествовать не будет, но у них имелась вторая лошадь, которую я так и не вычислил. Если действовать аккуратно, из этой операции еще можно выжать неплохую сумму, а Саймон был человек аккуратный.