— С кем я расправился?
— Ты убил рыцаря Райнберга, подлого немецкого ренегата, который более года грабил и убивал моих торговцев! Этот черный орел погубил восьмерых моих рыцарей, полторы сотни простого народа и украл бог знает сколько скота! Но ты прикончил этого ублюдка, черт побери, ты прикончил его!
Граф Ламберт с энтузиазмом похлопал меня по спине.
— На тот момент это было делом простой необходимости, — сказал я.
— А сейчас это причина, чтобы возрадоваться! Более того, пан Конрад, награда за его голову — твоя! Десять тысяч гривен.
Ого! Я богатею на глазах. Кстати, где мой кошелек? Но спрашивать об этом как-то невежливо.
— Вижу, тебе понравился бинокль, господин, — сказал я.
— Понравился — это мягко сказано. Изумительнейший прибор! Как бы он пригодился на поле боя!..
— Значит, ты завершил мой список рождественских подарков! Дарю его тебе!
Покинув Катовице полтора месяца назад, я пользовался биноклем всего один раз, а компас вообще ни разу не пригодился. Это были скромные дары за оказанные мне услуги.
С позволения графа я ушел, оставив его осматривать в бинокль свои владения. Мне нужно было сходить в конюшню, тем более что обеда сегодня не будет, чтобы не перебивать аппетит перед пиршеством.
Анна, моя лошадь, обрадовалась мне. Ее поставили в хороший загон в большой, чистой конюшне и как следует почистили.
— С тобой хорошо обращаются, Анна?
Она утвердительно кивнула.
— Тебе что-нибудь нужно?
Лошадь отрицательно покачала головой.
— Отлично.
Я отказывался верить своим глазам.
Перед ней лежал несъеденный овес. Я потрепал ее по шее и отправился на поиски спасенного мной ребенка.
Все в замке и вокруг него суетились, занятые последними приготовлениями к празднику. Многие все еще были одеты в повседневную одежду из серой шерсти, но некоторые уже переоделись в яркие праздничные наряды с вышивкой.
Казалось, все знали, кто я такой. Проходя мимо, люди приветствовав меня кивками и улыбками. Я всегда думал, что в средние века крестьян жестоко угнетали, заставляя пресмыкаться перед господами. Вероятно, где-то так и было, но только не в Окойтце.
Когда я проходил мимо мельницы, меня остановил какой-то мужчина. В одной руке он нес корзину с едой, а в другой — бадью с пивом.
— Пан Конрад, — обратился он ко мне, — уж не спасенного ли ребенка ты ищешь?
— Угадал.
— Значит, я смогу отвести тебя в дом. Я — Михаил Малиньский, и этот младенец сейчас у моей жены.
— Тогда я твой должник, Михаил.
— Нет, пан Конрад. Это я твой должник. Два дня назад мой третий ребенок умер, едва появившись на свет. Жена моя безутешно скорбела по нему. Я думал, такое горе ее саму сведет в могилу. Но сейчас она счастлива. Понимаешь?