Лорд Ратерфорд, усмехнувшись про себя, подумал, что он нисколько за нее не боится. По каким-то непонятным ему самому причинам он был глубоко убежден, что Мерри Трелони способна сама о себе позаботиться. И вовсе не по этим соображениям настаивал на своем. Нет, ему наконец предоставилась возможность взять реванш, и он не собирался так легко сдаваться, особенно когда плоды победы, можно сказать, уже созрели.
— Прошу прощения, леди Блейк, но я, по чести говоря, просто не способен покинуть вас здесь, — ответил он с извиняющейся улыбкой. — Мешают какие-то совершенно смехотворные и совершенно никчемные понятия о приличиях.
— Правила этикета, принятые в лондонском обществе, сэр, в глуши Корнуолла совершенно неприемлемы, — отрезала Мередит. — И если попытаетесь поддерживать столь высокие стандарты во время вашего пребывания здесь, боюсь, вам нелегко придется.
— Постараюсь запомнить ваш совет.
Лорд Ратерфорд встал и с поклоном поднял ее сброшенную обувь.
— Вам будет куда удобнее в седле, если наденете туфли и чулки, — заметил он, уронив вышеуказанные предметы ей на колени.
Мередит моргнула, словно пытаясь очнуться от кошмара, в котором она оказалась совершенно беспомощной и не владеющей положением.
— Лорд Ратерфорд, по-видимому, вы либо плохо слышите, либо голова ваша затуманена… вероятно, бренди сэра Алджернона?
Подвижные брови взлетели под самый лоб, всякая осторожность рассеялась под натиском все сметающего гнева.
— И голова моя, и слух находятся в превосходном состоянии, — заверил он. — Но вот ваши, кажется, сегодня вечером немного подвели.
Опустившись перед ней на одно колено, он взял чулок и, пока Мерри, как зачарованная смотрела на него, завладел ее ножкой и с ловкостью, говорившей о долгом опыте, натянул чулок, разгладил и преспокойно поднял ее юбку, чтобы было удобнее орудовать. Мередит, оцепенев от ужаса, несколько мгновений наблюдала, как его пальцы скользят по ее голой ноге, почти лаская гладкую кожу, но, тут же опомнившись, размахнулась. Маленькая ладонь с треском опустилась на его щеку. Серые глаза чуть прищурились, голова откинулась под ударом, но рук он не отнял.
— Прошу запомнить на будущее, Мередит Трелони: вы проделали такое безнаказанно в первый и последний раз в жизни.
Он даже не повысил голоса, лицо с багровым отпечатком оставалось равнодушным, а верхняя кромка чулка достигла ее бедра. Ей хотелось отвесить ему вторую пощечину, но, к своей бессильной ярости, она поняла, что не посмеет. Нотки ледяной уверенности в его тоне были в отличие от нее давно знакомы всякому, кто служил под командованием полковника лорда Ратерфорда. Она отчаянно пыталась вырвать у него ногу, опираясь обеими руками на землю, но ничего не получалось. Закрепив чулок подвязкой, ее странная горничная обратилась к другой ноге.