— Вот тебе раз, Филипп! Что это с вами? — деланно рассмеялась Маргарет. — Уорвик — самый забавный из всех джентльменов.
— Мне просто хочется знать, кто еще пасется в этом огороде, — холодно отрезал граф. — В некоторых вопросах я очень щепетилен, хотя вам, конечно, этого не понять.
Леди Дрейтон побелела от нанесенного оскорбления. Неестественно яркие пятна румян на мучнисто-белом лице делали ее похожей на размалеванного шута.
— Не думаю, что правильно поняла вас, милорд.
— Да будет, Маргарет, не ломайте комедию, — хмыкнул граф и, подавшись вперед, резко взял ее за подбородок. — Я требую на ваше тело исключительных прав. Лишь ваш муж может так же требовать от вас все, что ему заблагорассудится, и вы как послушная жена должны во всем ему угождать. — Ангельское лицо Филиппа выражало кротость, но пальцы все больнее сжимали подбородок.
Маргарет всхлипнула и попыталась вырваться. В это время карету качнуло, и женщину швырнуло к ногам графа. Тот схватил ее за запястье и удержал в этом унизительном положении.
— Давайте закончим этот разговор. Я думаю, мы друг друга поняли. — И граф так же внезапно выпустил руку Маргарет и толкнул ее назад, на сиденье. — И зарубите себе на носу — шлюхи мне не нужны.
Светская дама смотрела на него потрясенная. Лицо графа неясно бледнело в сумерках кареты. То, как он заявил на нее свои права, привело Маргарет в замешательство. Она привыкла, что ухажеры, настойчиво добиваясь ее благосклонности, в конце концов оказывались в ее полной власти Филипп был не таков — она знала это. Однако Маргарет легкомысленно надеялась, что сумеет поставить его на место. Но то, что происходило сегодня, было невероятно и пугало ее. Она всегда боялась мужчин, еще в бытность свою в заведении у мадам, но там к ее услугам был колокольчик: стоило только позвонить — и появлялся крепкий лакей. А сейчас она одна, в карете Уиндхэма, управляемой его людьми, и помощи ждать неоткуда.
— Руперт Уорвик для меня ничего не значит. — Маргарет искоса взглянула в окно, пытаясь различить в темноте хоть один знакомый дом. Обычно расстояние от Альмака до ее дома на Маунт-стрит карета преодолевала за пятнадцать минут. А они, казалось, едут уже вечность.
Спутник Маргарет не отозвался — откинувшись на бархатные подушки, он просто смотрел на нее: глаза — две серые дыры в плоскости лица.
Маргарет почувствовала настоящий страх, словно она находилась в обществе дьявола.
— Почему мы так долго едем? — наконец выговорила она, забившись в угол кареты.
— Вы спешите домой, дорогая? — улыбнулся Филипп. — А я полагал, что вам доставит удовольствие небольшой тет-а-тет.