Она принялась расстегивать платье Корделии.
— Откуда тебе это известно? — Корделия сбросила нижнюю юбку.
Матильда пожала плечами, не переставая трудиться над шнуровкой корсета.
— Я знаю куда больше, просто не стоит говорить об этом.
Одно я все-таки скажу. Этот человек мне не нравится. Если присмотреться к нему получше, можно увидеть что-то неприятное внутри.
— А что именно? — Корделия принялась вынимать шпильки из волос. Матильда обладала даром чувствовать потаенные свойства людских характеров, и интуиция почти никогда не обманывала ее.
— Я еще не совсем уверена, — ответила Матильда, укладывая платье в шкаф. — Я чувствую в нем что-то зловещее… он скрывает какую-то тайну. Время покажет.
Корделия сочла эти слова не слишком обнадеживающими, но не решалась настаивать на более подробном ответе.
Уложив Корделию в постель, Матильда слегка взбила у нее под головой подушку и разгладила покрывало.
— Я пошлю сейчас за твоим мужем, — сказала она, поправляя на голове Корделии обшитый кружевами чепец. — Хороша, как картинка, — добавила она вполголоса, направляясь к выходу из комнаты:
— Или как ягненок на заклание для этого типа.
К оставшейся в одиночестве Корделии вернулись все ее прежние страхи. Она намотала на палец локон и стала покусывать его зубами, размышляя над словами Матильды о князе.
Михаэль появился в ее спальне, облаченный в домашний халат из коричневого бархата. Парик он снял, а его седеющие волосы были собраны на затылке. На макушке поросль начала заметно редеть, являя резкий контраст с кустистыми бровями.
Матильда осталась у двери. Князь приблизился к кровати. Внимательно оглядев свою жену, он неожиданно улыбнулся. Но Корделии снова пришел на ум звериный оскал, и она не позволила этой улыбке обмануть себя. Она поймала себя на том, что все еще держит локон во рту, и поспешила заправить его, весь мокрый от слюны, за ухо.
— Совершенно детская привычка, — заметил князь, присаживаясь на край кровати. — Хотя что удивляться — вы очень молоды.
— Я вырасту, милорд. — Корделия решила не показывать ему своего испуга и посмотрела прямо в глаза.
Михаэль с минуту не двигался, а потом бросил через плечо Матильде:
— Оставь нас, женщина.
Дверь мягко захлопнулась за Матильдой. Михаэль наклонился над кроватью, взял Корнелию за подбородок и прижался к ее губам. Корделия от отвращения закрыла глаза и, когда он еще крепче прижался к ней, лишая воздуха, стала биться, чтобы вздохнуть. Она ощутила, что его язык пытается проникнуть к ней в рот, и изо всех сил сжимала губы, чтобы не позволить ему этого. В конце концов он выпрямился, отпустив ее подбородок. Открыв глаза, она по его оттопырившемуся халату поняла, что князь возбудился.