— Нужно убрать его, а то воздух стал отвратительным, — сказал Алекс решительным голосом и поднял ведро.
Джинни кивнула и пошла впереди него по холодным ступеням к наружной двери.
Они вышли к морскому берегу на прохладный, чистый утренний воздух. Джинни глубоко вдохнула, подставив лицо ветерку.
Алекс вылил ведро у куста бузины.
— Ты любишь ездить верхом?
— Больше всего. — Она улыбнулась. — Но я не одета для такого случая.
— Как и для блужданий по тайным ходам, — поддразнил он, снимая паутину с ее волос. — Ты не переодела платье, твои туфли запачканы.
— Мы говорили о серьезных вещах, и я забыла о таких пустяках.
— И как часто ты вспоминаешь о них? — Глаза его смеялись.
— Редко, — смущенно признала Джинни. — Я всегда приводила маму в отчаяние.
— Могу себе представить, — захохотал Алекс. Непослушная, упрямая маленькая цыганка. Готов биться об заклад, — он обхватил руками ее лицо, — ты не очень-то изменилась и сейчас. Это мне наказание за мои грехи. Но я не хотел бы, чтобы ты была другой.
— Я вовсе не упрямая и не непокорная, — мягко сказала она. — Ведь нет никого, кто мог бы требовать от меня покорности.
Глаза его потемнели.
— Нет необходимости повторять, что мы стоим по разные стороны. Я понимаю это, но я говорил как возлюбленный, а не как враг.
— Нам не всегда будет легко отделить одно от другого. — Она еще не договорила, а руки ее уже обвились вокруг его шеи, тело прижалось к его телу, ощущая теплую кожу под его рубашкой. Она поцеловала его первой, притянув его голову к себе и привстав на цыпочки, как бы утверждая их равноправие в любви.
Когда они отодвинулись друг от друга, Алекс коснулся ее припухших губ.
— Сегодня мы просто любовники. Не будет никаких слов о нашей вражде. Мы будем разговаривать и рассказывать друг другу о себе, и ты покажешь мне остров, который так сильно любишь.
— Очень хорошо, — согласилась Джинни, поворачиваясь спиной к потайной двери. — Мы как будем возвращаться — тем же путем, чтобы мое платье совсем было испорчено? Или же поразим твоих людей, появившись во дворе, словно привидения?
— Мы вернемся так же, как пришли, — тут же нашелся Алекс, — Еще немного паутины ничего не изменит, и у меня нет никакого желания тащиться через двор.
Когда они вернулись в столовую и закрыли потайную панель, Алекс задул свечу.
— Наденьте вашу амазонку, госпожа Кортни. Мы отправимся изучать остров.
Этот приказ был столь обещающим, что у нее свело пальцы ног в туфельках. Будет еще достаточно времени для вражды, когда снова возникнет противостояние между полковником «круглоголовых» и его пленницей-роялисткой. Несомненно. Но сегодняшний день создан для любви.