Они и впрямь уезжают! Блейд всегда знал, что эти люди ненавидят его. Солдаты подчинялись ему из страха, о любви здесь и речи не шло. Блейда это никогда особо не беспокоило — до нынешней минуты… Но конечно, если б они только знали, что командир еще жив… Блейд открыл рот, чтобы крикнуть, — но не издал ни единого звука. Он никогда не просил о помощи, ни разу с того самого дня, как перестал быть Аморном. С тех пор, как потерял свою возлюбленную Авеолу. Блейд не мог заставить себя сделать это даже сейчас, когда речь шла о спасении его жизни. Гордость не позволяла поддаться слабости.
Глупец. Какой прок мертвецу от гордости?
Это голос Авеолы донесся до Блейда сквозь мили и года. И на секунду почудилось, будто любимая вновь рядом с ним…
Солдаты уезжали. У него оставался один-единственный шанс.
— Спасите! Я здесь, внизу. Помогите мне!
Казалось, слова раздирают ему гортань. И, крикнув, Блейд возненавидел себя за малодушие, которое принудило его сдаться…
На несколько секунд наверху установилась тишина, а затем вновь послышались голоса:
— Это был Блейд? Ты слышал его?
— Я ничего не слышал. И ты тоже.
— На кой он нам сдался? Злобный подонок. Лучше вернемся без него.
— Ты прав. Верно, какая-то птица крикнула или еще чего…
— А если нет, то поганцу лучше бы поскорее выучиться летать, коли жить охота.
Голоса затихли. До ушей Блейда донесся удаляющийся топот копыт. Они хладнокровно бросили его, зная, что он нуждается в помощи. Зная, что в таком случае он неизбежно погибнет.
Они предали его. Блейд задохнулся от гнева и тут внезапно почувствовал, как скользят его пальцы…
Вновь навалился ужас. Он скользил все быстрее и быстрее, съезжая вниз по склону, раздирая кожу о шершавый камень, истово молясь о еще одной маленькой нише… Хоть бы один-единственный шанс!.. Внезапно бесконечное падение прекратилось. Ноги Блейда ударились о твердую поверхность и подогнулись, как ватные. Он рухнул на колени на узком уступе скалы. Силы оставили Блейда. Он повалился лицом вниз, натужно дыша и содрогаясь всем телом; мышцы сводило жестокой судорогой от невероятного напряжения. Хриплое дыхание превратилось в истерический не то смех, не то рыдание.
Со дня расставания с Авеолой Блейд никогда не давал волю чувствам. Эмоции порождали лишь стыд, ошибки и бесконечную боль, и он не желал быть таким уязвимым. Никогда впредь…
Сперва Блейд едва поверил в свою удачу, а затем его охватила эйфория. Он спасся! Он жив! Второй раз в жизни он выиграл схватку со смертью, которой, казалось, не миновать… Впрочем, трезво оценив ситуацию, Блейд живо взял себя в руки. Он оказался посередине высокой скалы, без пищи и воды, разбитый, измученный. Все тело покрыто ссадинами и ушибами и немилосердно болит. Если даже ему удастся выбраться на тропу, что он станет делать в милях от любого жилья, один и без лошади? Вдобавок ему некуда возвращаться. Он утратил свою власть в городе, который был средоточием всех планов и надежд. Все его замыслы пошли прахом…