Эдди открыл было рот и осекся. Ему хватило ума, чтобы понять ее правоту.
– Ты права, Ма. Черт побери, а я-то думал, что мы разбогатели!
– А теперь я вам расскажу, как мы поступим с деньгами. Мы откроем свое дело. Годами я ждала этого. Сейчас продается клуб “Парадиз”, и мы его купим. Я отремонтирую его, обставлю, приглашу девушек, хороший оркестр, и мы начнем зарабатывать деньги. Но сначала превратим его в первоклассное заведение. Мне осточертело пробавляться мелочами. Войдем в большой бизнес. Как вам идея?
Четверо мужчин внимательно слушали ее, успокаиваясь. Лишь Ловкач не проявлял никакого интереса, по-прежнему листая комиксы.
– Да, Ма, – с уважением произнес Док. – У тебя голова действительно варит! Я – за!
– Я тоже, – сказал Эдди. – Прекрасная идея!
– Меня тоже устраивает, – отозвался Флинн.
– А ресторан ты собираешься открывать в клубе, Ма? – с надеждой спросил Уоппи. – Я мог бы готовить. Ма усмехнулась.
– Конечно, Уоппи. Каждый из вас получит пятую часть прибыли. Вы все будете купаться в деньгах.
– Погоди, Ма, – обеспокоился вдруг Эдди. – А если ФБР заинтересуется, на какие деньги мы купили клуб? Тогда что?
– Я об этом побеспокоилась. Шульберг скажет, что дал нам взаймы. Это входит в условия договора.
– Да, ты все обдумала, Ма. Когда приступим к делу?
– Чем скорее, тем лучше. Я куплю клуб завтра. И тут Флинн произнес:
– Но ведь еще есть девушка, которую надо убрать. Ты говорила с Доком? И где мы ее зароем? И тут разразилась гроза.
Ма остолбенела, сначала побелела, потом у нее побагровело лицо. У Дока сползла с губ лучезарная улыбка, казалось, будто он сейчас потеряет сознание. Ловкач бросил комиксы, приподнялся, в желтых глазах появился нехороший блеск.
– Зароем ее? – повторил он. – О чем ты говорила с Доком? Он спустил ноги на пол.
– Ни о чем. – Ма смотрела на Флинна, готовая его растерзать.
Эдди решил, что настал подходящий момент выяснить ситуацию.
– Правда, что будет с девушкой, Ма? – отодвигаясь подальше от Ловкача, спросил он.
Ма поколебалась, потом поняла, что отступать некуда.
– Она слишком много знает. Придется ее убрать. Когда она уснет, Док…
– Ма?! – пронзительный крик Ловкача заставил всех вздрогнуть. Он глядел на мать, желтые глаза угрожающе горели.
– Что ты? – спросила старуха, чувствуя, как страх сжимает ее сердце.
– Она моя, – тихо произнес он. – Тот, кто дотронется до нее, будет иметь дело со мной. Она принадлежит мне и останется со мной.
– Послушай, сынок, но ведь это глупо, – сказала Ма, с трудом шевеля пересохшими губами. – Мы не можем держать ее. Это опасно. Ее необходимо убрать.