– Ну, ребятки, кто из вас самый смелый? Пули стоят очень дешево, и я не поскуплюсь на них. Я разнесу череп первому, кто сделает хоть шаг в моем направлении. – С этими словами я чуть приподнял ствол пистолета, раздался едва слышный щелчок, и одна лампочка в зале потухла.
Круг заметно поредел, желающих посмотреть представление осталось совсем мало. Держа пистолет в левой руке, правой я подхватил Франки и направился к выходу.
– Куда вы его тащите? – спросил вдруг один тип с бутылкой в руках.
Я улыбнулся и, почти не целясь, нажал на спуск. Бутылка разлетелась вдребезги, поранив хозяина осколками. Больше вопросов никто не задавал.
Я спокойно вытащил Франки на улицу, подхватил под мышки и дотащил до ближайших развалин. Там я втащил его на второй этаж, положил на пол и начал бить по щекам, пока он не пришел в себя. Было темно, и он не сразу узнал меня, а когда узнал, то страшно удивился, как это мне удалось выбраться из бара живым. Я показал ему пистолет, и он сразу заткнулся.
– А теперь, мальчик, расскажи о своих приключениях, – сказал я.
– Что?
– Я хочу знать, что было после того, как тебя увезли на машине.
– Они схватили меня и запихнули в машину. Там надели на голову мешок и оглушили. Мы ехали довольно долго, около получаса. Возможно больше – ведь некоторое время я был без сознания. Затем машина остановилась и меня вывели. Там был тот тип, которого вы описали: толстый и лысый. Они называли его «босс». Увидев меня, он страшно разозлился, накричал на них, после чего, дав им какое-то указание, ушел. После ухода босса они расспросили меня обо всем, здорово избили и выбросили на улицу, предварительно завязав глаза. И мы снова куда-то ехали. Потом меня опять оглушили, и я пришел в себя, когда уже валялся на обочине какой-то дороги в грязи. Вот и все.
Я сел на какой-то камень и закурил. Франки попросил у меня сигарету, и я дал ему. Минуты три мы молчали, потом Франки спросил:
– Вы никогда раньше не бывали в Париже?
– А почему это тебя интересует? – Я сплюнул на пол.
– Два года назад мне довелось сидеть в гестапо у бошей. Мы сидели в камере с одним типом, американцем, и двумя французами. Американец называл себя «Кожаной Смертью». Он хлопнул тогда немецкого офицера, а я сидел за то, что избил двух полицейских. Его постоянно таскали на допросы. Однажды, когда конвоир привел его после допроса, он задушил его наручниками. Мы бежали, а он остался нас прикрывать. Я не знаю, что с ним стало, но когда я сказал ребятам, что сидел с «Кожаной Смертью», они сказали, что гестапо охотилось за ним больше, чем за любым маки.