Я споткнулся.
Лаура ахнула.
Перелли резко вскрикнул:
– Осторожнее!
Я рухнул на одно колено, но крепко держал Бруно на руках. Моя коленная чашечка, ударившись о каменный пол, треснула, как сухой сучок. Несмотря на боль, я медленно выпрямился и осторожно положил Бруно на кровать. Все происшествие заняло, наверное, не более трех секунд, но все случившееся могло стать фатальным. Но я так крепко держал Бруно, его даже не тряхнуло!
– Пожалуйста, извините, синьора, – произнес я пересохшими губами, едва держась на подкашивающихся ногах.
– Это моя вина, – сказала сестра Флеминг. – Со мной такое впервые.
Глаза Бруно улыбались мне.
– Вы, действительно, могли бы быть поосторожнее, сестра, – сердито произнес Перелли. – Если бы не ловкость этого человека…
– Я же говорила вам, что он очень хороший помощник, – вмешалась в разговор Лаура. Она была бледна как снег. – Ты в порядке, Бруно? – спросила она, склонившись над неподвижным телом мужа.
Дыша, как тяжелобольной, я вышел на веранду, дрожащей рукой вытирая с лица пот.
Сразу же вслед за мной вышел доктор Перелли.
– Все могло бы очень плохо кончиться, – сказал он. – Вы – молодец! Не растерялись!
Я промолчал, боясь, что меня подведет голос.
– Проводите меня до машины, – резко сказал он и первым спустился на дорожку, ведущую вдоль дома.
Я поплелся за ним, морщась от боли в ушибленном колене.
Когда мы подошли к автомобилю, он спросил:
– Вы – американец?
Я испугался. Он может попросить показать документы и, узнав, что их у меня нет, тотчас же сообщит в полицию.
– Наполовину, синьор. В Первую мировую мой отец, американский офицер, был в Италии, а мать – молоденькая итальянская девчонка, ну вот и вся моя история. Это было желание матери, чтобы я взял имя отца.
По– моему, такое объяснение вполне удовлетворило доктора, потому что он спросил:
– Вас нанимала сестра Флеминг?
– Нет, синьора Фанчини. Взгляд его глаз стал холодным.
– Та-ак, так. Сестра Флеминг сказала мне, что вы читали синьору Бруно.
– Да, она возражала, но мне кажется, что синьор Бруно обрадовался такой перемене в его однообразной жизни.
– Она не будет возражать, – твердо заявил он. – Я дам соответствующее указание, вы можете читать синьору после обеда и когда у вас будет свободное от основной работы время.
– Мне нравится то, что я делаю, и я постараюсь чаще бывать у синьора Бруно.
Доктор Передни пристально посмотрел на меня, подергал себя за бороду: я понимал, что он сомневается во мне.
– Синьор Фанчини был одним из крупнейших бизнесменов в Италии в области экспорта драгоценных металлов, – сказал он отрывисто, – и для него оказаться в таком положении, в одночасье стать отрезанным от активной жизни особенно тяжело. – Он покачал головой. – Я убежден, что прогресса в его состоянии нет потому, что нет пищи для ума, и поэтому он пребывает в постоянной депрессии. Сестра Флеминг сказала мне, что вы читали Вазари.