Но ничего не произошло. Анита сидела как каменная статуя. В апартаментах повисла гнетущая тишина. Слышны были только отдаленные крики поздних купальщиков. Мануэль выдавил из себя:
— Исусе! Анита! Что я могу сказать! Она сидела все так же неподвижно. В любой момент, подумал Мануэль, она может закричать.
Он встал и подошел к ней:
— Анита, какой ужас!
— Не подходи ко мне, — предупредила она свистящим шепотом.
Мануэль остановился. Голос был настолько жутким, что Фуентес на всякий случай отодвинулся подальше.
Она нажала на выключатель, и зажглась маленькая настольная лампа.
У Мануэля перехватило дыхание, когда он посмотрел на Аниту, освещенную лампой, и не узнал ее. Перед ним была старуха со сморщенной кожей и глубоко запавшими глазами.
На истерику не было никакого намека. Это было лицо мертвеца.
— Анита! — Мануэль снова заставил себя лгать. — Для меня это такой же страшный удар, как и для тебя.
Мертвые глаза внезапно ожили.
— Значит, ты солгал мне! Ты, хозяин своего слова!
Голос Аниты напоминал шуршание сухих листьев.
— Все это время ты знал, что Педро умирает, и обманул меня для того, чтобы я открыла дверь отеля. Ты лгал мне, чтобы запустить руки в грязные деньги! Господь покарает тебя!
— Анита, нет! — Мануэль почти кричал. — Послушай меня! Я не обманывал тебя! Клянусь! Ты только подумай! Я действительно держу свое слово! Я обещал, что твой муж будет с тобою. Если я обещаю что-то моим землякам, я делаю все, чтобы его выполнить и сдержать свое слово. Нет, Анита, я не обманывал тебя! Этот человек из больницы обманул меня! 3ачем он это сделал? Зачем уверял меня, что Педро выживет? Зачем?
Мануэль с излишней нарочитостью колотил себя кулаками по голове.
— Я обязательно узнаю! Обещаю тебе! Клянусь! Я заставлю его признаться, зачем он лгал, и накажу его!
Анита закрыла глаза. По ее лицу покатились слезы.
— Педро, мой любимый муж, — тихо простонала она, — я потеряла тебя.
Мануэль кинул быстрый взгляд на Фуентеса. Фуентес кивнул в ответ и подмигнул. Он высоко оценил актерское мастерство Мануэля.
— Когда окажемся в Гаване, — мягко проговорил Мануэль, — мы отслужим мессу по Педро. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Плачь, моя бедняжка. Пусть из твоего сердца выходит боль.
Снова воцарилась тишина, потом Анита вытерла глаза тыльной стороной ладони и поднялась.
— Я ухожу, — сказала она. Это было то, что Мануэль меньше всего ожидал услышать. Он испуганно уставился на нее.
— Но куда ты пойдешь?
— В церковь. Куда же еще? Мне нужно поставить за Педро свечку. Я хочу помолиться.
— Только не теперь, — проговорил Мануэль самым своим мягким тоном. — Это страшное известие потрясло тебя. Когда мы попадем в Гавану, мы поставим много свечек и закажем мессу. Но только не сейчас.