– Да, Гаррис, – сказала она, стягивая перчатки, – до чего же приятно вернуться домой. Я провела отвратительный уик-энд. Как дела в квартире? Кто-нибудь приехал?
Главный швейцар был готов к этим вопросам. Он прекрасно знал, что ни одна мелочь не ускользнет от внимания Бланш. Поскольку он получал от нее чаевыми по крайней мере пять фунтов в неделю, это ко многому обязывало, несмотря на его крайне неблагоприятное мнение о ней.
– Мистер Уэсли и мистер Гарридж вернулись в квартиру в субботу вечером, мадам, – ответил он. – И какой-то тип заходил в воскресенье утром повидать вашу прислугу.
Бланш дружески улыбнулась и показала в улыбке красивые мелкие зубы.
– Мистер Уэсли провел уик-энд в квартире? – промурлыкала она.
– О, нет, сударыня, только ночь субботы.
– Мистер Гарридж был с ним?
– Нет, мадам.
Бланш стряхнула пепел с сигареты.
– Конечно, моя горничная была рада помочь ему, если он нуждался в помощи? Она не уходила из квартиры?
– Нет, мадам. Она была там.
Бланш, довольная, кивнула. Вот, по крайней мере, отличный предлог для первоклассного скандала.
«Собирается из этого что-то извлечь, – подумал швейцар. – Ну что ж, пусть это даст ей возможность немного поразвлечься».
– А кто этот тип, который приходил навестить мою прислугу?
– Он сказал мне, что брат, но должен заметить, он показался мне распущенным парнем. Мне его вид совершенно не понравился.
Улыбка Бланш исчезла.
– Тогда зачем же вы позволили ему подняться? – со злостью бросила она. – Разве я вам не приказала следить за этой девкой? Я вам говорила, что она не смеет принимать у себя мужчин. Должны же вы знать, что девицы такого типа не лучше уличных кошек, или вы думаете, будто я хочу, чтобы в мое отсутствие моя квартира превратилась в бордель?
Главный швейцар слишком поздно понял, куда завела его собственная словоохотливость.
– Он заходил вчера, мадам, в 10 утра, – смущенно сказал он, – и оставался там не более нескольких минут. Если бы он пробыл дольше, я бы спустил его вниз. Уверяю вас, ничего подобного там не было.
Бланш бросила на него сердитый взгляд.
– В десять утра в воскресенье можно быть таким же аморальным, как и в десять вечера в субботу, – громко сказала она. – Я много слышала, что эти уличные девки могут делать всякие гадости за несколько минут без всякого ущерба для своей нервной системы. Что же касается брата, то я просто не верю в его существование. Вы дурак, Гаррис. Вы всегда были дураком и останетесь им, пока вас не похоронят в какой-нибудь забытой богом дыре.
– Да, мадам, – ответил швейцар и покорно склонил голову.