Он постучался, вошел и опустил поднос на маленький столик.
– Ленч, мадам. Может быть, стакан “шабли” или шампанского?
Шеннон отставила виолончель в сторону и подошла к столику.
– Ничего не надо, Смит. Я не буду пить. Мне нужно еще как следует порепетировать, чтобы вечером хорошо отыграть.
Она села, и Смит постелил ей на колени салфетку.
– Я понимаю, мадам, вы во всем хотите добиться совершенства. Она улыбнулась:
– И вы тоже, Смит.
Смит поклонился, пошел к двери, потом остановился.
– К сожалению, я не смогу поехать с вами на концерт.
– Почему? – Шеннон, уже начавшая есть, отложила вилку и вскинула голову.
– Мистер Джемисон придет обедать к восьми часам.
Шеннон уже рассчитывала на Смита и радовалась, что ей хотя бы сегодня вечером не будет так одиноко и что в зале будет кому поздравить ее после концерта; что потом он отвезет ее домой и выскажет свое мнение о ее игре.
– Мне очень жаль, Смит.
– Мне тоже, мадам, – сказал слуга, удаляясь.
Шеннон поднялась и нервно заходила по большой, освещенной солнцем комнате.
"Так не может больше продолжаться, – думала она. – Нам надо расстаться. Я знаю, Шерри ненавидит меня. Я чувствую это. Моя любовь к нему тоже иссякла. Боже, почему у меня нет детей?! Нам надо расстаться”.
В это самое время Джемисон находился в телефонной будке и разговаривал с Тарнией.
– Пообедаем сегодня вместе? – спрашивал он.
– С удовольствием.
– Тогда встретимся полдевятого в “Каменном крабе”.
"Каменный краб” – это был небольшой рыбный ресторанчик в пяти милях от Парадиз-Сити, где Джемисон и Тарния могли рассчитывать, что не встретят никого из знакомых.
– Я приеду, Шерри.
– До встречи, дорогая. – И Джемисон повесил трубку. Он глубоко вздохнул. Ему нужно было многое тщательно обдумать. Сегодня у него был единственный шанс убедить Тарнию, что скоро они смогут пожениться.
Остаток дня он провел почти в пустой комнате для отдыха легкоатлетического клуба. Он сидел в глубоком кресле в самом углу, и никто к нему не подходил. Он обдумывал свое будущее, размышлял о Лукане и решал, что сказать Тарнии сегодня вечером. Наконец, удовлетворенный принятым решением, он отправился в комнату для бриджа и сыграл три роббера с престарелыми членами клуба. Играл он плохо – ему мешали мысли о Тарнии.
Он вернулся на свою виллу вскоре после восьми часов.
Смит видел, как Шеннон уехала в своей машине на концерт, и приготовил блюдо с холодными закусками для Джемисона.
Зная, как Конклину хотелось иметь свободный вечер, Смит сказал, открывая хозяину дверь:
– Добрый вечер, сэр. Вы хотите, чтобы Конклин вернул прокатную машину?