И снова я едва удержался, чтобы не схватить ее за горло.
– Действительно, ты все предусмотрела.
– А как же? – Римма протянула руку. – Давай-ка бумажник. Мне нужны деньги.
– Как бы не так.
Римма усмехнулась.
– Помнишь, как много лет назад ты чуть не силой отобрал у меня сумку и взял оттуда все, до цента? Давай бумажник, или мы отправимся в участок.
Наши взгляды встретились, а потом… потом я медленно достал бумажник и бросил ей на колени.
Утром в тот день я заезжал в банк, и в общей сложности у меня было с собой долларов двести. Римма очистила бумажник и швырнула его на столик. Потом она встала, положила деньги в сумочку, прошла по холлу к конторке дежурного администратора и нажала на кнопку звонка.
Откуда-то из внутренних помещений появился все тот же полный итальянец, и Римма о чем-то заговорила с ним. Я сидел слишком далеко и не слышал слов. Она дала ему денег, он кивнул и ушел.
Римма вернулась к нашему столику.
– Сейчас я уйду. Ты никогда меня не увидишь, если, конечно, не придумаешь чего-нибудь сверхъестественного. Повторяю: на этой неделе ты пошлешь чек на десять тысяч долларов в банк в Лос-Анджелесе. Первого числа отправишь еще один чек на такую же сумму. В следующем месяце – на тридцать тысяч, а еще через месяц – на остальные десять. Понял?
– Понял, – ответил я, но в действительности понял только то, что должен обязательно проследить за ней. Если я не сделаю этого сейчас, то она исчезнет, как брошенный в воду камень. – Понял. Только не думай, что все это так просто.
– Что ты имеешь в виду?
Из двери, ведущей в глубь гостиницы, вышел итальянец, с которым только что разговаривала Римма, – на этот раз в сопровождении двух типов, судя по всему, гангстеров. Все втроем пересекли вестибюль и встали около выхода на улицу.
Я поднялся из-за столика.
– Я попросила этих ребят подержать тебя здесь, пока я не скроюсь. На твоем месте я бы не рискнула с ними шутить. Они не понимают шуток.
Оба гангстера, стоявшие рядом с итальянцем, были здоровенными молодыми парнями. Один – блондин, с копной курчавых волос, другой – бывший боксер, если судить по свирепому, изуродованному лицу.
– Ну, пока, – обратилась ко мне Римма. – Не забудь о нашей полюбовной договоренности, в противном случае мы встретимся там, где тебе не очень-то понравится.
Она взяла потрепанный чемоданчик, стоявший позади ее кресла, и направилась к выходу. Я продолжал стоять, словно прикованный к месту. Трое у выхода не спускали с меня глаз.
Римма вышла из гостиницы, и я видел, как она быстро сбежала с крыльца и скрылась в темноте.