Пришлось прибегнуть к жестким методам. Я вынул свое служебное удостоверение и положил перед ней.
– Ваш муж нанял меня следить за вами, миссис Хэмел.
Ого! Надо было видеть, что с ней стало! Кровь отхлынула от лица, глаза сузились, вся она съежилась. Долгое время она неподвижно глядела на мое удостоверение, потом по ее телу пробежала дрожь.
Я дал ей время прийти в себя, не сидел, злорадно глазея, а отвел взгляд и стал наблюдать за красоткой, идущей по террасе к бассейну. Длинноногая пышногрудая блондинка, как раз в моем вкусе, с такой бы я охотно забрался в постель, если бы мой бумажник был полон зелененькими. Я проследил взглядом за тем, как она шествует, покачивая кормой, но следил за ней не один я. Жирные старцы с седой порослью на груди и вздувшимися узлами вен на тонких ногах тоже не спускали с красотки глаз.
Когда она, виляя бедрами, исчезла из виду, я снова посмотрел на Нэнси.
Она все еще неподвижно смотрела на мое удостоверение.
– Чтобы вам легче было вникнуть в ситуацию, – все так же тихо и ласково проговорил я, – пожалуй, я покажу вам два письма, полученные вашим мужем. Из-за них-то ваш муж меня и нанял.
Тут она подняла взгляд. Ее глаза казались черными дырами в белой простыне.
Я извлек из бумажника письма и, вынув их из конвертов, положил на стол.
Она взяла их. Голубоватая бумага шелестела в ее дрожащих пальцах. Я закурил и стал ждать. Спешить было некуда. В подобных ситуациях спешить нельзя ни в коем случае. Чтобы не смотреть на Нэнси, я перевел глаза на немолодую пару, усевшуюся через четыре столика от нас. Дама – крашеная блондинка лет шестидесяти – ухитрилась упаковать свои жиры в бикини. У мужчины были крашеные черные волосы, бюст, как у женщины, а космам на груди мог бы позавидовать шимпанзе.
"Ну и народ! – подумал я. – Уж эти мне старцы – держатся за жизнь зубами! По ним уже кладбище скучает, ан нет, они все еще на ринге, хоть еле дышат”.
Нэнси положила письма на стол.
– Эти письма написал мой муж, – проговорила она. – Уолдо Кармайкл – имя героя того романа, который он сейчас пишет.
Я с изумлением уставился на нее. Некоторое время я пребывал в такой же неподвижности, как и она. Потом взял себя в руки.
– Не может быть, миссис Хэмел, вы ошибаетесь…
– Нисколько. И бумага та, на которой муж пишет. И машинку я узнаю. Эти письма написал он сам.
– Но зачем?
Она посмотрела мне прямо в глаза:
– Ему нужен был предлог, чтобы нанять сыщика.
Снова я оказался на мели. “Нужен был предлог, чтобы нанять сыщика”. Мозг у меня бешено работал. Допустим, ему нужен был предлог, но зачем устанавливать слежку за собственной женой?