– Сколько вы хотите? – Глаза у нее сузились, голос звучал тихо. – Несмотря на то что у меня богатый муж, сама я располагаю очень небольшими средствами.
Я запрятал свою улыбку подальше и устремил на миссис Хэмел суровый полицейский взор:
– Миссис Хэмел, вступив в связь с итальянскими террористами, обвиняемыми по крайней мере в пяти убийствах, вы подвергли себя большой опасности. Прежде чем решаться предоставить им убежище, вам следовало хорошенько подумать, какие последствия вам грозят. Почему вы пошли на такой шаг, меня не касается. Вас могут арестовать и обвинить в соучастии в убийстве. И я, помогая вам, рискую навлечь на себя такие же обвинения. Тем не менее я берусь помочь вам. Мой гонорар должен составлять сто тысяч долларов.
Нэнси отшатнулась, будто я ее ударил.
– Сто тысяч долларов! – повторила она дрожащим голосом. – Таких денег у меня нет!
– Таковы мои условия, миссис Хэмел. Ну а как найти эти деньги – это уж ваше дело, – сказал я, продолжая глядеть на нее суровым полицейским взглядом. – Женщина, имеющая такого богатого мужа, как Рас Хэмел, должна найти возможность раздобыть сто тысяч долларов. Не может быть, чтобы муж не делал вам дорогих подарков. Подумайте, поройтесь в памяти, что-нибудь да изобретете. Я даю вам срок до конца недели. В субботу утрем я должен направить отчет мистеру Палмеру. От вас зависит, какой отчет я пошлю. Я буду ждать вас здесь в пятницу, в такое же время. Деньги должны быть при вас. Если вы не придете, в субботу утром мистер Палмер получит второй – правдивый отчет. – Я встал, чтобы распрощаться, но остановился. – Да, и еще одно, миссис Хэмел. Не вздумайте кинуться к Поффери. Он – профессиональный убийца. Я его не боюсь: слишком давно имею дело с рэкетом, поэтому я принял меры предосторожности. Отчет об истинном положении вещей – у моего адвоката. Если со мной что-нибудь произойдет, он передаст его полиции. Уверяю вас, сто тысяч долларов – ничто по сравнению с десятью годами тюрьмы.
Я смягчил суровость во взоре и одарил миссис Хэмел лучезарной улыбкой. Она не сводила с меня глаз и сидела неподвижно, словно восковая фигура.
Я повернулся и ушел, почти не сомневаясь, что деньги она найдет. Сто тысяч долларов! С ума сойти!
В гавани жизнь била ключом. Возвращались рыбачьи лодки, полные крабов и разной рыбы. Повсюду толклись зеваки-туристы с фотоаппаратами. Эл Барни болтал с каким-то стариканом-туристом, видно, надеялся на угощение.
Я прокладывал себе дорогу сквозь толпу, направляясь к Крабьему двору. Когда я свернул с набережной, передо мной возник Том Лепски.