– Доброе утро, мистер Петтерсон.
– Привет, Том, – Петтерсон остановился. Он придерживался правила быть всегда любезным с обслуживающим персоналом. Это ничего не стоило ему, но всегда приносило дивиденды. – Как ваша жена?
Швейцар скривился.
– Поверьте мне, мистер Петтерсон... никто не становится моложе.
– Чепуха. Расскажите это кому-нибудь другому. А вы слышали о... – И он рассказал анекдот, который услышал от одного из клиентов банка незадолго перед отъездом. Швейцар громко рассмеялся, а Петтерсон, ободряюще хлопнув старика по плечу, пошел дальше.
Едва он подошел к лифту, как нос к носу столкнулся с Германом Ласси, директором отеля. Это был высокий, стройный мужчина с почти лысой головой и ястребиным носом, походивший на преуспевающего сенатора.
Они пожали друг другу руки.
– Как поживает миссис Морели-Джонсон? – поинтересовался Петтерсон.
Ласси проявлял персональный интерес ко всем своим клиентам. Он пожал элегантными плечами.
– Видит все хуже и хуже. Я бы хотел, чтобы вы поговорили с ней на эту тему. Ведь в наши дни операция подобного рода не представляет никакой опасности. А в остальном, как мне кажется, без изменений. Она кажется весьма довольной новой компаньонкой. Я, правда, ожидал, что женщина будет немного старше... но миссис Морели-Джонсон довольна. – Он снова пожал плечами.
– Я тоже очень бы хотел уговорить ее сделать операцию, – искренне сказал Петтерсон. – Но она и слушать об этом не желает. Ну, а что касается мисс Олдхилл... Я рекомендовал ее старой леди. Они смогут вместе музицировать, и, я думаю, это будет весьма интересно старой леди.
– Не знаю. Да... Возможно... музицировать? Как интересно.
Открылась дверь лифта. Петтерсон еще раз пожал руку Ласси и шагнул внутрь, нажимая кнопку двадцатого этажа, где располагался пентхауз старой леди.
Когда лифт пришел в движение, он вдруг почувствовал, как кровь сильнее побежала по жилам при мысли о том, что вскоре он встретит Шейлу.
Он был несколько разочарован и обескуражен, что она до сих пор не встретилась с ним. Он даже хотел уже позвонить ей и еще раз напомнить, по чьей протекции она получила эту работу.
Выйдя из лифта, он пересек маленький вестибюль и нажал кнопку звонка пентхауза. От волнения у него вспотели ладони.
Дверь открыла Шейла.
– Доброе утро, мистер Петтерсон... Входите, пожалуйста.
Он замер, глядя на нее. В этой высокой даме в строгих очках и с нелепой прической на голове он с трудом узнал Шейлу. На ней была белая старомодного фасона блузка и черная юбка. Сейчас она выглядела вялой, апатичной и показалась Петтерсону какой-то бесполой.