При свете лампы мальчик больше не чувствовал себя в безопасности. Он прошелся по комнате и затворил дверь. Он с тревогой оглядывался по сторонам. Шершавые деревянные стены были украшены дешевыми картинками, а над кроватью красовалась фотография голой женщины, вырванная из какого-то журнала. Потрепанная и довольно уродливая китайская ширма частично загораживала неряшливую кровать, а у стены стояла неизбежная швейная машинка «Зингер».
Мальчик попросил:
— Погаси лампу.
Тереза откинула голову и разразилась смехом.
— Ты что, не хочешь увидеть то, что покупаешь, — спросила она, — или ты такой робкий?
Мальчик ненавидел ее от всей души, от всей своей порочной маленькой души. Он стиснул зубы:
— Погаси эту лампу.
Тереза подхватила подол юбки и задрала ее выше бедер. Под платьем на ней ничего не было. Мальчик почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он отвел глаза, чувствуя отвращение и испуг. У Терезы было полное красивое маленькое тело, но мысль о близости с женщиной вызывала у него тошноту.
Тереза внимательно посмотрела на него.
— Что с тобой? — резко спросила она, уронив юбку. — Я тебе не нравлюсь?
Мальчику хотелось крикнуть, что она отвратительнейшее существо, какое он когда-либо видел, но он вовремя удержался. Снаружи его искали солдаты. У Терезы он находился в безопасности. Ему нельзя рисковать.
Он сказал:
— Со мной все в порядке. Меня раздражает лампа — вот и все.
Тереза протянула руку.
— Деньги вперед, милок. Такого правила я всегда придерживаюсь в своем бизнесе.
Мальчику ужасно не хотелось расставаться с деньгами. Ему не хотелось расставаться с деньгами почти так же сильно, как не хотелось находиться взаперти с этой шлюхой. Но за эти деньги он покупал безопасность, и рука со смятыми банкнотами скользнула по столу. Тереза сгребла банкноты и сунула за чулок.
— Ну вот, — промолвила она. — Теперь можно погасить лампу.
Она наклонилась и сильно дунула в ламповое стекло. Когда она наклонилась, ее груди натянули тонкий ситец платья.
Мальчик отступил. Он подумал: «Через минуту она подойдет ко мне». Он на ощупь перебрался через комнату к окну и отодвинул занавеску.
Тереза хихикнула:
— Что с тобой, милок? Ты себя плохо чувствуешь?
Мальчик ее не услышал. Он смотрел на темную площадь. В тени стояли три солдата. То и дело кто-нибудь из них шевелился, и лунный свет сверкал на обнаженном штыке. Он поспешно опустил занавеску и отступил. Его горячие руки коснулись голых рук Терезы, и он отпрянул.
— Давай, милок, — сказала Тереза, — покончим с этим. Мне надо еще разок выйти сегодня вечером.
Мальчик сделал шаг прочь от ее голоса, столкнулся с ширмой и упал на кровать. Прежде чем он успел подняться, Тереза обхватила его руками и повалила. Его рука коснулась мягкой внутренней поверхности ее бедра, и он замер от этого ужасного прикосновения.