— Нет-нет-нет-нет!!! — вдруг зазвенел у нее в голове плачущий женский (!) голосок. — Не убивай, Дочь Старинных Хозяев!! Я не хотеть тебе зла!! Я шутить!!! Прости, не надо убивать!!
— Это ты, что ли?! — спросила она вслух.
— Я, так есть, — вновь мысленно сообщила ей гаргулья и утвердительно закивала.
— Врешь ты все, — насупилась девушка. — Ты меня сожрать хотела! Стало быть, прощайся с жизнью. Ты любишь убивать, я тоже люблю, — резюмировала она, слегка погрешив против истины.
— Нет, не убить, только немножко крови… — захныкала гаргулья, и по ее морде (или все-таки лицу?) потекли самые настоящие слезы. — Мы не берем жизни людей, нам это заповедали Владыки еще давно-давно. Отпусти меня, я дать за себя выкуп, большой выкуп. Моя смерть без толк для тебя: мое мясо невкусный есть для людей, — зачастила она. — Я принесу тебе лучший мясо во весь город, лучшее вино из царские подвалы, принесу золото прежних людей из старых подземелий…
Зеленая лужа под страшилкой тем временем увеличивалась.
— Отпусти мою глупую внучку, Отмеченная Великой Госпожой-Кошкой, — прозвучал другой голос. — Она уже наказана за нарушение запрета.
Повернувшись, Орландина увидела у дальней стены (святой Симаргл, да откуда они явились?!) полдюжины гаргулий, среди которых взгляд безошибочно выделил говорившую — самую маленькую, тщедушную и всю какую-то белесую (амазонка не сразу догадалась, что это седина).
Повинуясь все тому же инстинкту (нечуткий воин, как правило, долго не живет), Орландина изо всех сил сжала правую руку в кулак и протянула его в сторону пришлецов.
— Прошу, отпусти, — умоляюще произнесла старуха. — Кхатакаталькат виновата, ибо не почуяла Знак, но, может быть, ты согласишься ее пощадить в обмен на нашу службу. Я понимаю, той, у кого Знак Прежних, мы и так должны повиноваться. Но клянусь, мы сделаем для тебя все, что в наших силах… Нас и так мало осталось…
Будь здесь Орланда, ничего бы не помогло представителям старого поколения нечистой силы, чудом пережившей гибель своего острова и уход своих владык и почитателей. Ибо послушнице было хорошо известно, что «нечисть подлежит немедленному и обязательному уничтожению», и в идеале «демонический вопрос» должен быть решен окончательно и как можно скорее. (Впрочем, как знать, все ж ее учили еще и милосердию.)
Но Орландина была воином, и убивать безоружного, просящего пощады врага, было не в ее обычаях.
— Хорошо, — с опаской отошла она к стене, все еще держа меч на изготовку.
Прокачав в уме ситуацию, она сообразила, что, пожалуй, уродцы ей вреда причинить не смогут, иначе бы кинулись скопом и порвали — ведь родственницу спасают. Или не имеют права ее трогать?